– Ну что, пришло время для ответов? – Карн попытался улыбнуться. – Может вы, наконец, расскажите мне, что за херня происходит вокруг, кто вы на самом деле такие и что за веселые ребята желают мне смерти? Я понимаю, что покой в неведении, но это явно не тот случай.

– Не тот, – вздохнул Эрра. – Но давай-ка ты сначала поспишь, тебе это необходимо. И нам тоже. Любому телу требуется отдых, особенно рожденному в Ра. Нас это, конечно, ограничивает, но мы привыкли.

– У тебя туча вопросов, парень, – сказал Рокеронтис и его голос прозвучал как-то слишком уж серьезно. Карну даже стало не по себе. – Но этот день и так был чересчур долгим, а?

– Не поспоришь, – кивнул Карн. В действительности он чувствовал себя безбожно уставшим. Теперь, когда желудок успокоился, нужно было успокоить все остальное. Парень вновь почесал ладонью о ладонь, неприятное жжение только усилилось.

– Ты держался молодцом, Карн, – Рокеронтис встал и легонько хлопнул его по плечу. Даже улыбнулся, на этот рез – вполне дружески. – Я ставил на то, что ты просто отрубишься. Но мозги у тебя оказались крепче моих предположений.

– А теперь отдохни, – мягко сказал Эрра. – Вик отведет тебя в жилой блок, они на верхнем этаже. Когда ты проснешься, мы будем здесь. И ты получишь свои ответы. Даю слово.

Он протянул Карну руку. Парень пожал ее и ощутил удушливый жар песков, запертых между иссушенным небом и раскаленной твердью. А потом Эрра изменился в лице. Он схватил Карна за правую ладонь, развернул ее вверх и жадно всмотрелся в изрезанную хаотичными бороздками плоть.

– Твою мать! Почему ты не сказал? – взревел древний бог. Карн хотел отшатнуться, вырвать руку, но не смог. Пальцы Эрры, будто отлитые из стали, насмерть впились в него.

– В чем дело? – Песочный человек сгреб пустые тарелки и уже направлялся в сторону одной из дверей, когда ему в спину точно копье врезалось рычание Эрры. Он молниеносно обернулся, чуть не выронив посуду.

– У него астральные ожоги! – пояснил бог войны. – На обеих ладонях!

– Совсем забыл! – даже сейчас голос Вика, переполненный волнением, звучал тихо. Он подошел к Карну и внимательно осмотрел его ладони. – Мазь херубов должна помочь, прошло не так много времени.

– Верно, но если бы мы не заметили их… – гнев Эрры вспыхнул с новой силой. – Матерь всего сущего, я уже отвык заботиться о смертных! Что ты трогал в Лимбе, Карн? Чего ты касался?

– Да ничего, – Карн не понимал, что происходит, но инстинктивно напряг память. Кажется, все-таки что-то было. – Деревянный кол из земли выдернул, чтобы от мантикоры защититься.

– Прости, – вдруг сказал Вик. – Я видел это, но в горячке битвы совсем забыл. Карн, никогда ничего не трогай в Лимбе! Не бери в руки, и тем более – не ешь. К земле и стенам строений еще можно прикасаться, но отдельные объекты, не являющиеся составными элементами фундаментальных конструкций, они опасны, иногда – смертельно.

– Это называется астральный ожог, – процедил Эрра, отрываясь, наконец, от ладоней Карна. – Если быстро поправить – не так уж страшно, но примерно через восемь-двенадцать часов такой ожог может полностью разрушить связи между физическим телом и твоей тетой, сущностью. Сначала будет адски болеть, а потом пораженная область начнет умирать и потянет за собой весь организм. Как гангрена, только на уровне лимфатической системы, она отвечает за связь с тетой. Сука, а могли ж не увидеть! Ладно, Виктор, веди его к Тоту.

Карн только теперь понял, что Вик – сокращение от Виктор. Раньше ему это просто не приходило в голову.

Они вошли в одну из комнат, расположенную на нижнем этаже митреума. На востоке, прикинул Карн. Он сразу понял, что митреум сориентирован точно по сторонам света. Случайность? Не думаю. Комната с порталом находилась на юге. Под ней, этажом ниже, уборная. Слева и справа, соответственно на востоке и на западе, располагались жилые помещения. Осталось узнать, что находится за северными дверьми. Где-то должна быть кухня, а где-то – лаборатория, о которой говорил Эрра. Вероятно, есть еще библиотека…

Как оказалось, роль библиотеки играла именно та комната, порог которой Карн только что переступил. Здесь помимо фосфоресцирующих полусфер были и обычные восковые свечи. А может, парафиновые? Нет, судя по запаху, – именно восковые. Сейчас такие можно найти только в церквях, да и то не везде.

Комната была заставлена высокими шкафами, что своими вершинами упирались в далекий-далекий потолок. Широкие полки переполняли бесчисленные тома самых разных форм и размеров – от древних фолиантов из тончайшего пергамента, отделанных серебром и золотом, до вполне современных изданий в красочных суперах. Были здесь и свитки и металлические пластины с выгравированными на них письменами, и просто стопки пожелтевших листов. А посреди комнаты за низким колченогим столом сидел Тот, древнеегипетский бог мудрости, согбенный худощавый мужик в летах с орлиным носом и глубокими проницательными глазами цвета стали.

На столе обрели пристанище десятки томов. А прямо перед Тотом лежала пластина, судя по всему, невероятно древняя, исписанная разновеликими пиктограммами, каковых Карн никогда не видел. Рядом с пластиной лежал планшетный ПК, а на нем в серебряном подсвечнике горела толстая свеча. Подсвечник был украшен рунической вязью. Карн неплохо знал скандинавский утхарк и даже смог различить некоторые слова. Различил и тут же по спине вдоль позвоночника сбежал холодный ужик.

– Тот, – Вик обратился к хозяину библиотеки с порога. Джихути поднял на них глаза и близоруко щурясь вгляделся в Карна. – У нас тут…

– Я знаю, – мягко прервал его бог мудрости. – Я увидел ожоги сразу, но мне было любопытно, сможете ли вы их распознать или, прости Атум, толкнете в пасть смерти нашу единственную надежду своей вопиющей невнимательностью. Эрра надолго запомнит эту оплошность, я обещаю.

– Прости, о мудрейший, – Вик, кажется, даже покраснел. Как школьник на ковре у директора, – это я виноват. Я видел, как он прикасался к деревянным кольям в Лимбе, используя их как оружие. Но забыл об этом, упустил. Мы сражались, потом бежали…

– Об этом позже, – Тот встал и степенно направился к выходу. – Пойдем в лабораторию. Я не храню реагенты в библиотеке, это небезопасно. Не вини себя, Виктор. Виноват