Ребра пронзила острая боль, когда мой полет завершился, и я приземлился боком на ступеньки и прокатился по ним пару метров. Больно! Но я нашел в себе силы вскочить и протянуть руку Больной. Та встала и бросилась помогать Косоглазому, Хасси же совершила какой-то немыслимый кульбит, мгновенно переместившись поближе ко мне. Принцесса сидела на плитах, слегка наклонившись набок, опираясь одной рукой, а вторую прижимала к виску. Зависшие над нами флаеры продолжали шквальный огонь, и куполообразный щит, которым древний робот прикрыл наше небольшое поле боя, превратился в залихватски разноцветный потолок в цирке или ночном клубе.

Было очевидно, что силы не равны, что ближайшим помощникам принцессы к нам не пробиться, а начавшая снижаться орбитальная станция не успеет… Можно было спокойно заканчивать дело, но робот-убийца стоял и бездействовал. После такого удара, который снес наши щиты, ему только и оставалось, что добить нас и пойти на прорыв, покидая планету. Но он ничего из этого не сделал. Значит, я все-таки смог?

— На колени… — хрипло повторил я, испугавшись своего изменившегося голоса. Он словно стал ниже, пронзительнее и сильнее. Как будто бы не мой, а кого-то неизмеримо более могущественного.

Вот он результат пятой модификации. Причем не случайный, а тот, который я сам запланировал и воплотил в жизнь, использовав наше с роботом обоюдное желание не соглашаться с правилами. Я хотел получить право приказывать, и вот оно в моих руках.

— Я склоняюсь только перед истинным императором. Перед императором Барном, — ответил убийца, заставив меня тяжело вздохнуть. Да уж, результат явно вышел не стопроцентный, подчиняться мне никто не собирается, но меня устроит и то, что робот меня хотя бы выслушает.

— Черт с тобой, — махнул я рукой, отмечая, что голос снова вернулся к обычному тембру. — Просто послушай уже, наконец… Дибби-хаты… Сален… Прим Сален…

Железяке все же удалось одарить меня парой внутренних повреждений — сделав глубокий вдох, чтобы устранить одышку, я почувствовал в груди словно удар током. Похоже, как минимум одно ребро сломано. Ну и ладно… Больно, но не смертельно. Помню, кажется, один мой знакомый по прошлой жизни попал в аварию и потом несколько месяцев мучился с этими переломанными ребрами. Но при этом даже в магазин сам ходил… А у меня, тем более, есть вихрь исцеления, который сможет ускорить процесс заживления, но всему свое время.

— Прим Сален тоже сражался с дибби-хатами, — превозмогая боль, я старался говорить твердо и четко. — И ему удалось отстоять империю, потому что он был не один. Шаннок Ойрос, Сален — они вместе бились с врагом. И эта петля нужна всем нам для подготовки, для решительного последнего боя. Нашего боя. Общего.

— Что ты знаешь о дибби-хатах, человек! — по сравнению с роботом Мишкой убийца был настоящей бесстрастной машиной, но сейчас его все же проняло.

— Пусть не так много, но знаю, — спокойно парировал я. — И даже больше того — сталкивался с ними, сумев одолеть одного из их вождей в честном бою.

Глаза робота вспыхнули — на мгновение мне показалось, что тот просветил меня ими насквозь. Полученная на Накаташе возможность ощущать чужие эмоции принесла чувство холода, боли, одиночества и долга. Неужели это то, что чувствует убийца? Чувствует робот?.. Он открылся, чтобы проверить меня, а я смог ощутить его… Немного грустно все это, но сейчас важнее, что мне просто поверили.

— Что ты предлагаешь? — убийца продолжил разговор, словно ничего и не случилось.

— У меня есть оружие, которое может помочь нам выстоять, — ответил я роботу. — А у Барна — флот и мощь психиков Тервина и Дантриджа. Объединившись, мы дадим отпор дибби-хатам.

— Что за оружие? — робот блеснул красными глазами.

— Гравитация, бессердечная… штука, — улыбнулся я. — Ты ведь наверняка знаешь ее действие.

— Я передам твои слова императору Барну, — убийца снова сверкнул своими «фонарями». — Прикажи своим слугам пропустить меня.