– Одна, милая, одна, – печально проговорила та. – Раньше нас двое было. Девушка работала, Аллочка. Умница, кандидат искусствоведения. Уволилась она недавно. Теперь я одна за всех. Устаю, возраст уже преклонный. А бросить музей не могу, он мое детище. Мы с Аллой его, почитай, с нуля создавали.

– А почему она уволилась? – поинтересовалась Регина.

Галина Ивановна сделала скорбное лицо.

– Ох, милая, это темная история. Заболела наша Аллочка. Нехорошей болезнью заболела.

– Нехорошей? – переспросила Регина. – Онкология, что ли?

– Нет, упаси Господь. – Старушка перекрестилась. – Что-то с нервами у нее. Не может работать. А как жалко! Такая девушка чудесная! Только вся с головой в искусстве. Не до личной жизни ей было. Все одна да одна, ни мужа, ни ухажера какого. Вот и подвинулась умом, несчастная.

Регина слушала старушку и понимала, что дело труба. Если Константин и приходил в музей во время работы Аллы, то узнать об этом будет весьма сложно. Для этого нужно ехать к ней домой, а под каким соусом это сделать, она себе плохо представляла. Посылать туда Артема не вариант, ему сейчас вообще лучше не выходить из квартиры, да и паспорт со дня на день нужно вернуть. Значит, придется делать все самой. Но что еще остается?

– Милая, я смотрю, вы утомились, – проговорила Галина Ивановна. – Живопись Соколовского лучше смотреть дозированно, слишком буйные цвета. Пойдемте ко мне, я вас чаем угощу. Хотите?

Регина кивнула с благодарностью. Чаепитие с экскурсоводшей давало ей шанс, хотя и слабый, побольше разузнать об Аллочке, на которую теперь была вся ее надежда. Они покинули зал частных коллекций и вернулись на первый этаж, где недалеко от кассы находилась подсобная комнатка. Галина Ивановна усадила Регину на маленький диванчик и включила электрический чайник.

– Ну, как вам наш музей? Кстати, откуда вы узнали о нем? Он ведь практически не финансируется государством, все держится на спонсорских пожертвованиях, поэтому с рекламой у нас туго.

– Очень понравился, – сказала Регина. – А узнала я о вас из интернета. Просто случайно набрела на сайт. Решила сходить, посмотреть. И вижу, что поступила правильно.

– Мне ваши слова как бальзам на душу. – Галина Ивановна налила чай в высокие бокалы, достала из шкафчика вазочку с конфетами и сушками и все это поставила на низенький полированный столик, стоящий возле дивана. – Знаете, иногда народа вообще нет. Целый день ждешь, ждешь, придут двое, ну максимум пятеро. На Соколовского их не затащишь, походят минут двадцать, посмотрят и уже норовят уйти. Такие, как вы, редкость. Вы кем работали до пенсии?

– Я и сейчас работаю, – с улыбкой проговорила Регина. – Преподаю русский и литературу в школе.

– Вот оно что! Я же вижу, что вы человек в высшей степени культурный и интеллигентный. Вы пейте чай. Может, вам разбавить?

– Нет, спасибо, я люблю горячий. – Регина отхлебнула из бокала, не зная, как снова перевести разговор на Аллу. Наконец ей пришла в голову идея. – Скажите, а фамилия вашей Аллы, случайно, не Мельникова? А то у меня была одна такая ученица. Тоже Аллой звали. Отличница, золотая голова. С детства увлекалась живописью, искусством. Поступила на искусствоведение. Может, это она и есть?

– Нет, наша Аллочка Корзун. Между прочим, она защитила кандидатскую по «Фениксу», который вам так понравился. Да, да, с блеском защитила. Это была ее любимая картина. Алла мечтала собрать весь триптих. Писала запросы повсюду, даже ездила в областные музеи.

Регина слушала старушку, и ее все больше и больше охватывала уверенность: нужно во что бы то ни стало повидать Аллу. Раз она проявляла такой интерес к картине, разыскивала остальные части триптиха, значит, могла каким-то образом узнать про Соболева, про то, что дома у него висит нужное ей полотно, и захотеть присвоить его. Ее поспешное увольнение из музея под видом болезни тоже выглядит весьма подозрительно. – Послушайте, Галина Ивановна, – проговорила Регина. – А нет ли у вас телефона Аллы? Или хотя бы адреса?

Старушка уставилась на нее с удивлением.

– Есть. А вам, простите, зачем?

– Хочу пообщаться с ней по поводу картины. Ужасно интересно будет увидеть ее работу. Да и просто послушать, что она скажет.

– Боюсь, это не слишком хорошая идея. – Галина Ивановна покачала головой. – Я же говорила вам, что Аллочка больна.

– Ну не настолько же больна, чтобы не смочь поговорить о любимом деле, которому она посвятила жизнь?

– Не знаю, – с сомнением произнесла Галина Ивановна. – Может, и настолько.

– С кем она жила? С родителями?

– Одна. Аллочка жила одна. Про родителей ее я ничего не знаю. Она никогда о них не рассказывала.

– Пожалуйста, дайте мне телефон. Я позвоню ей. Пожалуйста, я очень вас прошу.

В добрых, подслеповатых глазах экскурсоводши возникло недоверие.

– Странные у вас просьбы, милая. Я уж и не рада, что рассказала вам про Аллочку. Не следует ее сейчас беспокоить.

– А если наоборот, следует? – горячо возразила Регина. – Если мой визит, наоборот, подействует на нее благотворно? Поверьте, я знаю, о чем говорю. Работая в школе полвека, я приобрела опыт психолога. Людям всегда приятно, когда проявляют интерес к тому, что для них очень важно.

Галина Ивановна задумалась. Видно было, что она колеблется.

– Возможно, вы и правы, – наконец проговорила она. – Возможно. Я дам вам телефон. Адрес не дам, а телефон напишу. – Старушка достала из тумбочки блокнот, вырвала оттуда листок и записала номер. – Вот. Алла Корзун. Скажете, что я дала вам этот телефон, что интересуетесь триптихом Льва Соколовского. Может быть, она и верно захочет с вами побеседовать.

– Спасибо, – поблагодарила Регина. – И за чай тоже. Мне пора. – Она встала с диванчика.

– Увидите Аллочку, привет от меня передавайте, – проговорила Галина Ивановна. – И расскажите знакомым о нашем музее. Пусть приходят.

– Обязательно и передам, и расскажу, – пообещала Регина и быстро пошла к дверям.

Она сгорала от нетерпения поскорей позвонить Аллочке. Едва очутившись на улице, Регина тут же набрала номер. В ответ раздались долгие гудки. Трубку не брали. Она сбросила и набрала еще раз и еще. Результат был тот же. Разочарованная, Регина двинулась к метро. Черт знает эту Аллочку, вдруг она вообще не подходит к телефону? Галина Ивановна же ясно сказала, что у нее поехала крыша.

Регина решила: ничего не остается, как ехать домой, в надежде на то, что в ее отсутствие туда не явился Скрипник. Она дошла до метро, благо то было рядом, и уже собралась спуститься на платформу, как вдруг зазвонил телефон. Регина дрожащей рукой вытащила трубку. Не дай бог, это Скрипник звонит сообщить, что все знает про них с Артемом и едет его арестовывать. Номер действительно был незнакомый. Регина отчаянно сглотнула и как можно спокойней произнесла: