— Не любят, — согласился старейшина. — Но жить здесь хорошо. Всё есть, большие дома, много еды.

В квартиру потянулись любопытные кинийцы, решив послушать из коридора, о чём идёт разговор. Кити на несколько секунд выходила, чтобы раздать пару указаний и снова вернулась. Скорее всего, она была родственницей старейшины, раз так свободно хозяйничала в квартире.

— А когда эти дома снесут, что будете делать? — спросил я. — Да и зимой тут холодно, отопления ведь нет.

— Не первый год мы здесь, — тон старосты звучал так, словно для них подобное вообще не проблема.

— С удовольствием бы послушал, как вы тут столько лет жили, но в другой раз. Давайте о важном поговорим. Вы сейчас в городе живёте незаконно. Причём так, что любой полицейский бросится вас сначала убивать, а потом уже будет узнавать, что вы тут делаете. Как я уже говорил, не любят люди демонов. Надо это исправлять. Я вашей общине предлагаю поработать на городские власти. Нужны охотники, извести пятнистых собак в метро, ну и в городе их ловить, чтобы людей перестали жрать. За головы любых демонических тварей городские власти будут щедро платить.

— На город всегда работать хорошо, — кивнул староста. — Среди нас много охотников, да и молодёжь быстро учится. Мы согласны, если светлые не вмешаются.

— Со светлыми я разберусь, но главу полиции города надо удивить, чтобы они вас на работу взяли. Нужно в ближайшие дни поймать как можно больше собак в метро. Их там целая стая в дюжину голов. Сколько вас в общине живёт, сколько можете выставить охотников?

— Тридцать шесть нас, — сказал он. — Восемь охотников и трое молодых.

— Неплохо, три дюжины, думал, что будет меньше. Сделаем так, завтра я за охотниками заеду, и мы отправимся к… городской страже, возьмём у них оружие, копья хорошие, ножи, мечи и всё, что понадобится. Они охотникам выпишут пропуска, чтобы в городе и в метро вас не останавливали. Если хорошо постараетесь, то я договорюсь, чтобы вашей общине выделили большой тёплый дом и пропуска для всех остальных.

— Дело, — кивнул староста.

В коридоре послышался гомон недовольных голосов. Кити встала, вышла из комнаты и почти сразу вернулась с подносом. На нём стояли две кружки и сладкие булочки из супермаркета. В кружках был приторно-сладкий фруктовый кисель. Не знаю, что они туда добавляли, но кисель можно смело ложкой есть.

— А ещё кинийцы в городе живут? — уточнил я. — Кроме вашей общины.

— Живёт обособленно несколько семей, — он посмотрел на Кити.

— На севере, на самой окраине города, — подсказала она.

Со старостой мы разговаривали где-то час. О проблемах общины он не рассказывал, но и так понятно, что жилось сложно. Оказывается, мама Дарьи пару раз им помогала, поэтому староста отзывался о ней очень хорошо. Самым сложным моментом были первые несколько лет, когда община только формировалась. Старые и более опытные кинийцы учили жить тех, кто только попал в город, доставали для них одежду, рассказывали, где и как добывать пропитание. Главной по закупкам у них была Кити, больше всех похожая на человека и знающая на русском языке несколько десятков слов.

Чтобы не раскрывать их место жительства, было решено встретиться с охотниками утром возле сквера. Провожать меня вышли все. В отличие от людей, они неплохо видели в темноте. Я мог только слышать гомон голосов и взрослых, и детских, со стороны подъезда и ближайших балконов. Кити порывалась проводить меня до дома, но я сказал, что доберусь сам. Уверен, что она всё же проследует тайком, чтобы узнать, где живу.

О трофее в виде дорогого кинжала я вспомнил только, когда поднимался по лестнице в нашу квартиру. Необычная и ценная вещица. Сложно сказать, усилитель это или какой-то особый инструмент для более тонкого использования силы демона. Я в подобном почти не разбираюсь, поэтому решил его спрятать. Потом, когда будет больше свободного времени, что-нибудь придумаю. У отца взял прочный пластиковый кейс от ноутбука, хорошенько упаковал кинжал и оставил на антресоли возле кухни. С папой на эту тему поговорил, он сказал, что я могу ни о чём не беспокоиться, последний раз хлам оттуда доставали несколько лет назад, поэтому никто его брать не будет.

Спать пришлось в комнате на полу, рядом с раскладушкой Даши. Устал немного, поэтому на неудобства даже внимания не обратил. Дарья порывалась уступить место, но я сказал, что пару дней могу поспать и так. Тем более, надо было рано вставать. Утром же, приняв душ и плотно позавтракав, спасибо Зинаиде Алексеевне, я убежал по делам. Зная Кинийцев, можно было не сомневаться, что на место они придут ещё засветло, поэтому стоило проследить, чтобы ничего с ними не случилось. Позвонив Дмитрию Игоревичу, предупредил, где буду его ждать, и попросил сразу приезжать на автобусе.

Утром у выхода из сквера меня ждали десять кинийцев. Выглядели они, как группа подростков лет одиннадцати-двенадцати. Греясь в лучах утреннего солнца, скинули капюшоны толстовок. Все поголовно лохматые, волосы тёмно-коричневые или чёрные. Посторонний человек друг от друга их отличить сможет лишь по цвету толстовок. Действительно, ни одной одинаковой я не увидел.

— Привет, — поздоровался я, подходя к ним.

— Здравствуйте, господин дами, — поздоровались они невпопад.

— Зовите меня Василий. Я не дами, а человек.

— А знаки у Вас из храма, — заметил один, показывая на короткие рукава рубашки.

— Потому что занимаю высокое положение в храме, но при этом человек. Кто имеет опыт охоты на пятнистых собак, поднимите руки.

Ровно половина из них подняла руку, остальные пожали плечами, как бы говоря, что это совсем не достижение.

— В метро все были? Большие и шумные поезда видели? Хорошо.

— А из какого Вы города? — спросил один, выглядевший немного старше остальных.

— Из Хумы.

— Великий храм Хумы, — обрадовался он и стукнул в плечо второго. — Мы там жили. Вместе на торговой площади продавали шкуры.

— А я каменщиком работал, — сказал третий.

— Кто сейчас старостой в общине? — первый говоривший задвинул товарища, выходя вперёд.

— Старик седой, вечно с кривым посохом ходит, которым бьёт неразумных охотников. Я с ним не знаком, но кинийцы из храма