Шрифт:
Закладка:
Прибыл поезд и привез полку давно ожидаемое английское обмундирование и обувь; все новое и в достаточном количестве. Началась примерка, разборка. Все хорошо, но вот только… ботинки с обмотками… Ботинки, может быть, годны для английских дорог, но никак для своих родных и тем более ходить в них по мокрым от дождя черноземным полям. Те, кто вынуждены были взять эти ботинки с длинными обмотками, скоро убедились ценой потертых ног в полной их непригодности. И стали их называть «танками», «подарком английского короля», предпочитая им свои русские сапоги. Но все же марковцы приоделись и их строй принял более однообразный вид. Возня с полученным заняла немало времени. Теперь у каждого появился багаж, который нужно упаковать и сдать в обоз. Завтра ведь продолжение наступления, а сейчас уже вечер и сделан наряд в охранение.
В роты, помимо всяких распоряжений, передано и предупреждение: красные проводят засылку своих людей в ряды армии под видом «добровольцев» с целями шпионажа, морального разложения и для того, чтобы из рядов самой Добрармии население слышало бы разговоры о слабости и обреченности ее. Приказывалось быть бдительными и принимать добровольцев в роты, даже из пленных, только после серьезной проверки.
И как раз наступившей ночью произошло следующее. Разведчики полка выдвинулись далеко вперед и залегли на опушке леса. И вот они видят приближавшийся тихо поезд, который, не дойдя до леса, остановился и, когда из него выскочили люди, ушел назад. Разведчики притаились, и, только красные цепью вошли в лес, они без выстрела захватили их целиком — 60 человек. «Мы не хотим служить у красных, а хотим воевать против них», — заявили они.
Партию привели в штаб, где опросили каждого в отдельности. Все как один заявляли: они посланы в разведку и, сговорившись, решили сдаться и проситься в ряды белых. Но выяснены были детали: партия сборная и многие совершенно не знали друг друга; она состоит из специально отобранных людей, смелых, с «хорошо подвешенным языком». Они заявляли, что в разведку выступили пешком. Их уличили во лжи. Некоторые признались: попав к белым, в боевых ли частях или запасных и даже став дезертиром, всюду и всегда они обязаны вести агитацию и пропаганду, как они были обучены на особых курсах. Вся партия была расстреляна.
31 мая полк наступал, почти не встречая сопротивления, постепенно удаляясь от железной дороги к западу. Влево тянулись массивы лесов, за которыми в 40 верстах по западной их опушке наступала 3-я дивизия. Вправо от полка наступали другие части 1-й дивизии и Терская казачья. Переход в 30 верст и ночевка в селе Сенькове, где узнали, что терцами и корниловцами занят Купянск.
1 июня полк вышел на линию Купянск — Харьков и остановился в 15 верстах от Купянска в селе Староверовка. В пути от него отделились 7-я и 9-я офицерские роты и направились в город. В направлении на Харьков пошла Марковская инженерная рота, которая дня через два, заняв Чугуев, занялась починкой железнодорожного моста.
7-я и 9-я роты пришли в Купянск вечером и были встречены толпами народа с радостью и цветами. В городе уже не было ни корниловцев, ни терцев, первые продолжали наступать вдоль железной дороги, вторые ушли в обход Харькова с севера.
На следующий день приехал генерал Тимановский и принял от генерала Колосовского дивизию. Радовались марковцы возвращению своего генерала, радовался и сам генерал. «Довольно мне заниматься формированиями без марковцев. Теперь я навсегда останусь с вами. Мы вместе приступим к формированию 2-го и 3-го полков, основным кадром которых будут ваши роты», — говорил он.
С генералом Тимановским приехал и бывший с ним в Одессе полковник Морозов{97}, ставший начальником гарнизона в Купянске. Им было дано распоряжение о регистрации находящихся в городе и уезде офицеров. Их зарегистрировалось около 100 человек, и через два дня они явились в полной походной форме для зачисления в полк.
Выстроились 7-я и 9-я роты, каждая по 50–60 штыков, и против них строй новых офицеров. Полковник Морозов, обратившись к последним, сказал, что они зачисляются в полк генерала Маркова, но что право называться марковцами они должны заслужить достойной службой. «Вы вольетесь в ряды этих рот и увеличите их силы вдвое», — добавил он. После этого в расступившиеся ряды рот вошли новые бойцы. Громким «Ура!» церемония закончилась. Увеличение числа офицеров в ротах позволило их командирам влить в них некоторое количество пленных.
На обе роты была возложена задача охраны громадных трофеев, захваченных на железнодорожном узле Купянска. Трофеи были самые неожиданные. Наряду с военным имуществом были машины типографские, швейные, сапожные и даже сельскохозяйственные; масса частного добра, включая и крестьянский. Составы осаждались крестьянами и горожанами. «Большевики нас грабили, и мы хотим забрать свое добро», — говорили все.
В Купянске 7-я рота скромно отметила годовщину своего сформирования в Новочеркасске. «Именинниками» была не только рота, но и те 22–23 офицера, которые находились в ней с первого дня. Говорилось на этом торжестве о походах и боях за год. Прочитаны были сведения о движении состава роты. Рота дважды имела 250 офицерских штыков (Новочеркасск и Екатеринодар), но был день в Донбассе, когда в ней оставалось только 7 офицеров. За год через роту прошло около 600 офицеров, 70 кубанских казаков и до 200 солдат. В офицерском составе потери выражались так: убитыми около 120 (20 %), раненными по два раза и более до 300, раненными по разу около 160, пропавшими без вести 5–6. Из раненых 30 офицеров остались полными инвалидами.
Рота потеряла одного командира, полковника Цената, убитым, одного полным инвалидом и 7 ранеными. Только один офицер не был ни разу ранен. Все переболели тифом и испанкой. Около 25 человек ушли в другие части, как и многие из поступивших в роту уже мобилизованными, после ранений и болезней.
Вставанием, крестным знамением и молчанием была почтена память ушедших в мир иной: шефа
