— Зато они увидят, что я один… А ежели я приду сухой, сразу поймут, что меня кто-то подвез.

— Так ты мог и на автобусе приехать.

— До остановки — мог, а дальше?

— Вообще-то парень дело говорит, товарищ старший лейтенант, — вмешался старшина. — Отсюда, если по дороге, до стройки километра три будет. А напрямки — полкилометра.

— Где именно на стройке ты пересекаешься с дружками? — спросил я.

— Не дружки они мне, — буркнул восьмиклассник.

— Оговорился, извини…

— Главный корпус, четвертый этаж.

— Ладно, иди… И лекарство захвати.

Зимин кивнул, запихал коробки за пазуху, открыл дверцу и выкарабкался наружу. Едва он сошел с дороги, как сразу же провалился по колено. Дальнейший путь пацаненка напоминал барахтанье, а не ходьбу. Когда он отдалился от дороги метров на сто, я сказал своим спутникам.

— Вот что, товарищи милиционеры, не нравится мне эта история.

— Ты о чем, Саша? — спросила Красавина.

— К чему все эти сложности?.. Недостроенный мясокомбинат, да еще за городом, стрелка на четвертом этаже… И все это — в кромешной тьме. Не слишком ли сложно для того, чтобы передать трем хулиганам нескольких коробок с ворованными таблетками? Что-то здесь нечисто…

— А ведь он прав, Лилия Игнатьевна, — поддакнул Сидоров-старший.

— И в самом деле, — проговорила та. — Думаешь, Саша, он нас за нос водит?

— Нет, — сказал я. — Здесь кое-что похуже… Помнишь, Лиля, Серега упоминал, что Фомку, Борзого и Сарая какой-то мент… пардон, милиционер науськивал?

— Да, но я не поверила, — откликнулась она. — Слишком маловероятно, чтобы сотрудник органов мог связаться с хулиганьем. Да еще из-за таблеток каких-то…

— Тем не менее, это факт, — сказал я. — И знаете, что, друзья… Вы простите, но всего я сказать не могу, потому что речь идет о государственной безопасности, но если мы пойдем на эту стройку, вы должны знать, что там могут оказаться как минимум двое сотрудников МВД. Скорее всего — вооруженных.

— Да зачем им это⁈

— У одного из них на меня зуб и скорее всего, это он решил заманить меня сюда, чтобы со мною разобраться.

— Эх, паря, что ж ты раньше молчал! — пробурчал старшина.

— Да меня только сейчас осенило, — признался я. — Мне так хотелось вытащить своего ученика из всей этой истории, что поначалу я и думать ни о чем другом не хотел…

— Надо его вернуть! — сказала Лиля.

— Не надо, — сказал я. — Я пойду с ним… Этих подонков я не боюсь. А их главарь давно уже мне поперек горла.

— Бессмысленное геройство! — возмутилась Красавина. — Никто никуда не пойдет. Нужно вернуть мальчика и возвращаться в город. А там — немедленно доложить о ситуации дежурному по горуправлению.

— Верное решение, товарищ старший лейтенант, — сказал Сидоров-старший. — Вы садитесь за руль и поезжайте в ближайшее отделение, а мы с учителем пойдем следом за пацаненком. Если там одни хулиганы, справимся, а если — вооруженные милиционеры-бандиты, по крайней мере, установим этот факт.

— Вот уж от кого не ожидала такого безрассудства, товарищ старшина, так это от вас, — проговорила Лиля.

— Да не безрассудство это, Лилия Игнатьевна, — вздохнул тот. — Ну-у… как вам сказать… Не к лицу нам от бандитов бегать, кем бы они там ни были.

— Ладно! — отмахнулась она. — Не будем распылять силы. Давайте, Кирилл Арсентьевич, тихонько подъезжайте к стройке. Фары лучше погасить.

— Слушаюсь, товарищ старший лейтенант, — откликнулся тот, погасил фары и тихонько тронулся в путь.

Минут через десять он свернул на еле заметный проселок в метрах трехстах от забора и вырубил движок. Теперь машину нельзя стало заметить с дороги, да и со стороны будущего мясокомбината разглядеть затруднительно. Открыв бардачок, Сидоров-старший вынул три ручных фонарика. В такой кромешной тьме, да еще на стройке — вещь незаменимая.

— Светите осторожно, — пробурчал он, когда мы выбрались из салона, — чтобы прежде времени не засекли… Сигнал привлечения внимания друг друга три раз мигнуть… И вот еще… — Кирилл Арсентьевич открыл багажник и вытащил из него пару монтировок. — Не пистолет, конечно, но в умелых руках годное оружие, — сказал он, вручая одну из них мне, а вторую — инспектору по делам несовершеннолетних.

— А сам как? — спросил я.

— У меня тоже кое-что есть, — усмехнулся младший сержант и вынул из кармана кастет. — Отобрал как-то у шантрапы, вот, глядишь, и пригодится.

Надежда на то, что у сотрудников милиции с собой табельное оружие и так-то едва теплилась в моей душе, а теперь увяла окончательно. Ну да, они же не таскают стволы с собой круглые сутки. Их в основном выдают только патрульным и оперативникам под роспись на смену. Я взвесил монтировку на ладони — от пули не спасет, но в ближнем бою сгодится. Вооружившись, мы двинулись к стройке. Ворота были заперты, но части досок в заборе не хватало. Едва мы оказались на территории будущего мясокомбината, Сидоров-старший показал жестом — расходимся! Ну понятно, чтобы проникнуть на объект с разных сторон.

Пока было тихо. Не знаю, видели ли нас, засевшие в засаде бандиты, но себя они точно ничем пока не выдали. Единственное, что служило доказательством их присутствия здесь, это свежая тропинка, протоптанная в снегу от пролома в заборе. Тропинка была одна, и по ней двинулся старшина. Мы с Лилей не возражали. Сидоров-старший опытный сотрудник милиции, к тому же инструктор по рукопашному бою, а, следовательно, ему и должен достаться наиболее ответственный участок — ведь тропинка ведет к самому удобному входу на территорию, ну и к выходу, соотвественно. Если уж придется ловить злоумышленников, то проще всего здесь.

Главный корпус представлял собой железобетонный каркас, продуваемый зимними ветрами насквозь. Внутрь него можно было попасть с любой стороны, вот только двигаться нужно со всей осторожностью, лишь изредка подсвечивая себе путь. В такой темнотище увидеть человека с фонариком легче легкого, а вот сам он видит лишь то, на что падает электрический луч. Во время очередного включения фонарика, я и увидел темный проем между двумя бетонными плитами. Здесь пришлось двигаться с особой осторожностью, чтобы не провалиться в какой-нибудь коммуникационный штрек и колодец.

Обошлось.