Шрифт:
Закладка:
— Откуда про будущее? — отшучиваюсь я.
— Вы же поняли меня, я про сейчас…
— Да поняла, поняла. Кое-что так, уточняли, конечно, но больше по вашему городу, сами понимаете. Любопытный термин у вас, Иван… «пробили»… откуда это?
— Да, наверное с тех пор, как поиск информации в базах данных стал общедоступным явлением, как и распространение самих баз данных в электронном виде, начиная от простейших телефонных до любых иных, часто незаконно скопированных из разных источников. Набор в строке поиска фамилий и прочих поисковых запросов… удар по клавишам… вот и жаргон — «пробив».
Снова те же детали повседневности. Ей очень повезло. Посмотреть в окошечко на будущее. И получать пояснения от того, кто жил ТАМ.
В новой квартире семьи Вяткиных сегодня гостья из Риги, и куратор от Комитета, забрав «погулять» Ивана Юрьевича, собирается сейчас разъяснить ему новую легенду.
Государство попробует, в рамках проведения «уникальных экспериментов по опережающему развитию с ребёнком-вундеркиндом» пристроить его так, чтобы знания из будущего того по ВТ и ПО приносили пользу стране уже сейчас.
Товарищ Вяткин будет (в меру сил и возможностей его детского тела) работать «по профилю». Глава Комитета и министр МЭП согласовали идею… присутствие «ребёнка — вундеркинда» в одной из структур МЭП-а будет замаскировано от нескромных взглядов на неприметном месте с широким доступом к самым современным на данный момент мини-ЭВМ!
Хоть какая-то польза всё равно будет. Будет ощущать себя нужным. Цель в жизни у него будет и будет находиться под полным контролем со стороны Комитета…
А ещё… сегодня я немного лучше стала понимать, почему при всех антисоветских взглядах Вяткина он всё же написал письмо первому секретарю Пермского обкома…
* * *
Вяткин И. Ю.
Видел вчера ещё одного… хреново выглядящего. После чего сделал вывод — что, похоже, теперь значительная часть «самой-самой» верхушки СССР знает про «чувака в детском теле из будущего»…
Что меня во всём происходящем поражает — то, что таки поверив мне, насколько «беспечно» относятся к сохранению «тайны перемещения сознания во времени».
Нет, я понимаю, что СССР-1979 — весьма закрытая (по сравнению с «моим» 21 веком) страна, но в столице полно прямо таки «праздно шатающихся» иностранцев. А всё, что я вижу и о чём знаю — соседняя квартира, занятая семьёй сотрудников КГБ, «к которым в случае чего нужно обращаться», пара номеров телефонов, которые Козельцева заставила зазубрить меня и родителей и… всё!
Возможно, во время моих перемещений за пределы выделенной моей семье от щедрот родного советского государства столичной новенькой «двушки», меня и «пасут», но я ничего не заметил. Пока, по крайней мере.
Навыков, конечно, поиска «сопровождения/наблюдения» (откуда им взяться?) у меня нет, но, может и вообще «не пасут»? Удивительно, конечно, если так.
Ну, плюс, конечно, Козельцева родителям не раз напоминала «Ванечку одного никуда не отпускайте, всё же — большой город…». Но в мою руку и так, что мама, что отец вцепляются, как за пределы подъезда. Такого как дома, на Урале и в 5 лет, блин, не было. Что на окраине Перми, именно в тот день, «с самосвальчиком», что в родных пенатах, во дворе пятиэтажки.
Всё же — родители, как очевидно, поверили до конца в ту чушь, что им Борисовна вкрутила, в рамках соответствующего слоя (для родных) легендирования, про то, что «Ванечка — вундеркинд из вундеркиндов».
Да и куда без месяца 6-летку из провинции в столице родители отпустят… даже в «Брежневском» СССР?
Итак… меня рассматривал (снова брезгливо-удивлённо!) ещё один старец… «на ладан дышащий».
Алексей Николаевич Косыгин.
Да, предсовмина, «советский премьер-министр» и… начинающая катится под гору чёртов… своеобразная советская экономика.
На Косыгина, как я предполагаю со своего шестка, «Главная пятёрка из ПБ» спихнула заботы «по зоне ответственности». А они большой политикой, безопасностью внешней и внутренней и идеологией рулить продолжат, хехе.
Вот так я глумлюсь. Про себя конечно. Уж очень меня «темп» происходящего вымораживает.
Мерзкое чувство. Пр трём причинам. И «темп» — только третий.
Во вторую очередь… только в разговоре с ним и дошло, что именно ему я меньше всего могу сказать чего-то полезного. Ну да, я знаю много. От некоторых моментов в перестроечных реформах, приватизации, диком капитализме и первоначальном накоплении капитала до процессов «равноудаления» при Темнейшем, но… это так, взгляд обывателя.
А в первую… погано в лоб такому человеку говорить — «в моём прошлом вас не стало между сегодняшним днём и смертью Брежнева. Точнее? Извините, не помню! Никак… кроме того, что у вас проблемы со здоровьем радикальные начались после какого-то происшествия на воде… читал».
Именно это он переваривал секунд пять. После чего поинтересовался:
— Кто был после меня на посту предсовмина?
— Не помню, а позже — с фамилией Рыжков, затем Павлов…
Но надо отдать Косыгину должное. На даче Андропова он уделил мне целых 7 часов, въедливо выспрашивая подробности из всего, что я упоминал в моих заметках и того, что удалось вспомнить при ответах на вопросы группы из КГБ.
Очевидно, полученных сведений (часто сомнительной ценности) ему было недостаточно. С одной стороны, какие-то выводы о характере реформ при Горбачёве, как специалист, он сделал, но ему хотелось большего. И было видно, что я вызываю у него раздражение.
Видимо всем.
«Невозможным» видом молокососа, которого вынужден по серьёзнейшим делам расспрашивать весь день глава «кабмина» СССР.
Моими прорывавшимися несколько раз ответными упрёками «из будущего». Мне было чем ему «тыкнуть от лица простого жителя СССР». И всеми этими уже полупустыми полками прямо сейчас. И тем, что почему в 21-м веке смогли, даже раньше? Почему ГУМ сейчас — отстой по сравнению с рядовыми торговыми центрами по всей РФ? Уж извините, не знаю, что там в закрытых секциях этого ГУМ-а, но так быть не должно! Вам что, так
