смысле сапожник оказался отнюдь не босым. Блюм не лечит в обычном смысле этого слова. Он восстанавливает – заряжает человека, как батарейку, попутно исправляя все недостатки его личной конструкции.

Блюм не имеет дело с болезнью, как современная медицина, а работает с человеком. Разбирает и собирает заново. И у вновь собранного человека болезнь исчезает, потому что ей негде уже помещаться. Болезнь, по Блюму, – это приобретенный дефект конструкции. Если дом осел, перекосился и в щели меж бревен задули ветры, можно сказать, что дом заболел, а щели – старость, болезнь или ее симптом. Но если тот же дом пересобрать по бревнышку, установив прямо, как раньше, щелей не будет. Щели – не симптом болезни и не сама болезнь, а лишь следствие изменения общей геометрии.

Беда современной медицины в том, что дефекты от потери формы она воспринимает как самостоятельно существующее явление, имя которому – болезнь. Тень она принимает за реальность. Так считает Блюм. Медицина затыкает щели. Доктор Блюм перестраивает дом. А на щели ему наплевать, они сами закроются. Автоматически, при общей перестройке организма.

Полная перестройка организма – это больно. Иногда очень. Весьма странного вида тренажеры доктора Блюма напоминают пыточные устройства. Дети во время экзекуций орут и плачут. Взрослые иногда терпят молча, а иногда орут не слабее детей. Зато потом забывают о неизлечимых болезнях, которые преследовали их годами и даже десятилетиями.

– А рак вы лечите?

– Если хочешь прослыть городским сумасшедшим, скажи, что лечишь рак. Поэтому я не говорю, что лечу рак. Иначе меня сожрут. Я человек скромный и говорю, что восстанавливаю здоровье. У меня клиника по реабилитации, не более. А если при этом уходит рак, так я не виноват.

Главная причина болезней, по Блюму, – телесная асимметрия. И все, что он с человеком делает, – выправляет асимметрию. Мнет, гнет, трет, ломает, давит с определенной частотой, силой, последовательностью – именно так это и выглядит со стороны.

– А если нужны рычаги, использую тренажеры, – говорит Блюм. – Но то, что я делаю снаружи, – только привод для воздействия на внутренние органы. А внешний наблюдатель видит лишь то, что происходит снаружи. Поэтому ничего не понимает. В том числе и врачи не понимают. Врач никогда не выйдет из-за стола и не станет работать руками. Меня многие спрашивают: ты же профессор, как ты можешь опуститься до рукоделия, ведь массажистом может работать человек со средним образованием. Они путают массаж с тем, что делаю я. Это как если бы глухой взялся описывать работу пианиста. Он видит, как тот голову запрокидывает и руками водит туда-сюда. В общем-то интересно, конечно, посмотреть, но сути этой работы глухой не понимает. Ему нечем. Так вот и современным врачам нечем понять то, что я делаю… Да, порой моя работа занимает много времени. Например, для того, чтобы исправить порок сердца, мне нужно сначала основательно раскачать грудную клетку. Ведь чтобы подобраться к тому же сердцу, надо «разобрать» грудную клетку, дабы, когда я туда полезу, ребра не поломать. То есть межреберные промежутки необходимо расширить, реберно-грудинные сочленения расшатать. А иначе эластичности не хватит.

– Погодите-погодите! – Я вскочил с кресла и нервно пробежался по кабинету. – Как можно без операции исправить порок сердца? Это ведь неизлечимое заболевание, при котором клапаны не полностью перекрывают аорту. А клапаны сделаны из соединительной ткани, которая, как известно, не наращивается… Как вы порок сердца устранили? Это же невозможно!

– Возможно. Представьте, в сердце клапаны не до конца перекрываются, просвет остается. Если сердце разъехалось в разные стороны, клапаны растащило – это и есть порок. А если мы сердце вот так вот соберем «в кучку» – клапаны будут перекрываться. И нет порока!

– А как изменить форму сердца?

– За счет изменения пространства внутри тела, за счет изменения формы грудной клетки. Сердце – как ходики: криво висят – плохо ходят. Повесьте сердце нормально, разбейте спайки, если они есть, – и оно будет тикать точно. Бывают спайки сердца с перикардом, спайки с легкими, измененное положение. Если вы все это повыправите, многие проблемы уйдут… Вот смотрите: существуют в медицине искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Они позволяют вернуть человека с того света на этот. Сильное средство! Я говорю врачам: ну так облагородьте эти методы, сделайте их рабочими! Почему вам обязательно надо, чтобы он подыхать-то начал?… Если врач начинает массировать сердце руками с помощью непрямого массажа, он его смещает, деформирует, расправляет, помогает проталкивать кровь – так запускают остановившийся мотор… Но ведь то же самое можно делать, не дожидаясь клинической смерти!.. Ну а если не удается устранить порок сердца полностью, я могу запустить компенсаторный механизм. Шум прослушиваться будет, но человек по-другому станет переносить нагрузки. На это уходит 7–8 месяцев… Или вот пример. Двенадцать лет у человека была нулевая спермограмма. Я делал его год. И теперь у него двое детей.

…Некоторым может показаться, что это невозможно. В самом деле, какая связь между потрохами и тренажерами, то есть сложнейшей биохимией в тканях и простой механикой опорно-двигательного аппарата? Ведь весь этот ливер внутри нас работает не своей внешней формой, а внутренним содержанием! Ну, чуть-чуть перекосило сердце или почку из-за искривления позвоночника и таза. Какая им разница? Сердце еще ладно, оно там внутри нас шевелится, и ему, допустим, нужно штатное положение, чтобы тикать без лишнего сопротивления и чтобы не было спаек. Согласимся. Но печень? Почки?

Вместо ответа медведеподобный Блюм огромными своими ручищами взял эфемерный пластиковый стаканчик и постучал здоровенным пальцем по его стенке возле самого донышка.

– Вот сюда присобачим трубочку, чтобы стекало. И будет нормально стекать. А теперь перекосим стаканчик.

Блюм чуть повернул стаканчик. Донышко немного перекосилось, и теперь воображаемая трубочка оказалась не в самой низшей точке емкости.

– Видите? Образовалась застойная область. Тут будут собираться комары, мухи. Болото. И чтобы оно не гнило, туда надо насыпать хлорки. Так медицина и поступает. В застойной зоне, которая образовалась из-за перекоса, мы имеем камнеобразование и размножение микробов, то есть хроническое воспаление. Врачи забомбили это воспаление антибиотиками, заглушили его. Радуются: вывели в ремиссию! Но убери антибиотики, и через некоторое время все вернется на круги своя. Случится обострение. Это называется фон, на котором происходит возникновение болезни. Каковой фон в данном случае есть просто неудачное расположение органа. То же самое происходит и со всеми прочими органами. И болезнями… Удалили человеку опухоль, забомбили его химией. Вылечили! Но потом его годами наблюдают в онкодиспансере – не вернется ли опухоль. А почему она должна вернуться? А потому что опухоль-то устранили, а