Шрифт:
Закладка:
Анри Ланжерон был ранен, левая рука у него висела как плеть, сквозное пулевое ранение плеча было не смертельным, но рана кровоточила, гноилась и очень болела.
Скорость передвижения месье Ланжерона по Европе была как у заправского фельдъегеря и он в Париже был всего на два дня позже приезда Сергея Петровича в Варшаву.
Радости братьев Ланжеронов наверное не было придела, наконец-то их дорогой Анри приехал в гости.
Но почти сразу же Анри понял, что перед ним стоит невыполнимая задача, таких бывших польских аристократок легкого поведения имеющих маленьких детей, во Франции тысячи и проверка каждой из них займет годы. Братья конечно обещали помочь, но оптимизма ни у кого не было.
Глава 16
Почти сразу же Анри понял, что перед ним стоит невыполнимая задача, таких бывших польских аристократок легкого поведения имеющих маленьких детей, во Франции тысячи и проверка каждой из них займет годы. Братья конечно пообещали помочь, но оптимизма ни у кого не было.
Но когда Ланжерон начал собираться в обратный путь в Париж прилетел посланец Сергея Петровича. Он очень спешил и тоже наверное поставил рекорд передвижения по старушке Европе, но это того стоило.
Привезенная им информация оказалась бесценной. Польская дамочка, отвечающая всем исходным данным, оказалась только одна.
Анри попытался с ней познакомится, но она как почувствовала недоброе и начала кричать, что русский царь негодяй, а никак не человек чести, давший слово и подослал к ней наемного убийцу.
После этого все стало на свои места, а неумная дамочка еще и выстрелила в Ланжерона. Анри был ранен и скорее всего все бы для него кончилось очень плохо, дамочка была не одна и шансов уйти живым у него не было.
Но братья на таких делах собаку съели и подстраховались. Месье Анри был спасен, дамочка и несколько её шустрых кавалеров были без каких-либо сантиментов схвачены и жестко допрошены.
Пани Ядвигу допрашивал сам Шарль Ланжерон. Она сразу же поняла всю серьезность и печальность своего положения и честно рассказала всё.
Кипя желанием мести мне, граф Белинский в свое время сделал короткую остановку в Париже, где мгновенно угодил в сети пани Ядвиги предложил ей руки и сердце и успел даже обвенчаться с ней.
Незадачливый молодожен успел поделиться со своей молодой женой страшной тайной. Он был незаконнорожденным сыном русского императора Павла, при том вторым и должен быть наследником русского престола, а отнюдь не Великий Князь Константин.
Через несколько дней новоиспеченная графиня стала вдовой и решила дальше жить тихо и ни во что больше не встревать.
Вскорости у неё родился мальчик, но это был сын не графа Белинского, а очередного любовника, с которым пани Ядвига быстро утешилась.
Этот господин был очень очень шустрым, участвовал в Польском восстании, но сумел убежать и вернутся в Париж. Он то и задумал провокацию на Дальнем Востоке.
Во Франции было достаточно русофобов и среди них были и враги Джеймса Ротшильда. Они то и проплатили хитроумную провокацию, в итоге которой они хотели хорошо поднагадить царю-батюшке и Ротшильдам, которые в результате понесли бы большие убытки.
О том, что ничего не получилось заговорщики узнали быстро, по своим заранее подготовленным каналам они это узнали, когда я еще плыл в Европу. Англичане конечно лопуха склеили так быстро казнив Айзика Смита, он как выяснилось рассказал далеко не все.
Ярости пани Ядвиги не было предела и она сама предложила своему любовнику отомстить мне, рассказав своему любовнику о тайне графа Белинского. В итоге Государь получает письмо с угрозами разоблачения очередной тайны дома Романовых и требованием моего наказания.
На мое наказание император согласился и пообещал отослать меня подальше от Европы, а вот с остальным история должна еще только получить свое продолжение.
В процессе спасения месье Анри жизни лишились двое поляков, одним из которых оказался любовник пани Ядвиги, а никакого ребенка не оказалось. За него она выдавала сына служанки.
Все это пани изложила на бумаге и её повезли в полицию, оказалось что у неё большие проблемы с французской Фемидой и месье Шарль дал гарантии, что дамочка будет строго наказана.
Чтобы не осложнять себе жизнь еще больше, всю свою переписку с русским императором она добровольно отдала месье Анри и он привез её мне.
Я сразу же приказал заложить экипаж и поехал в Зимний, где потребовал срочной аудиенции Государя.
Николай Павлович наверное был удивлен, но принял меня сразу.
В кабинете кроме императора никого не было.
Я поклонился и протянул императору пакет с компрометирующими письмами, признанием пани Ядвиги и описанием судьбы всех фигурантов этого грязного дела.
Император внимательно прочитал всё и убрал бумаги в стол. Я молча стоял и ждал его реакции. Похоже Самодержец не знал как ему поступить и немного растерянно сказал:
— Благодарю вас, князь, — мне совершенно не хотелось слышать никаких слов от императора, я молча поклонился и вышел.
В полдень пятницы, восемнадцатого августа 1833-его года я поднялся на палубу парохода «Москва» и мы сразу же взяли курс на Британию. Там мы как всегда берем отличный английский уголь и вперед.
Пароходы ушедшие в Техас уже должны возвращаться, но ждать мы их не будем.
Наш отряд идет через мыс Доброй Надежды. У нас на борту стопятьдесят семей, пятьдесят казаки, остальное староверы. Отряд, идущий через мыс Горн тоже везет столько же семей.
Кто-то останется на Южных Курилах, если конечно там все нормально. Но конкретно я буду решать уже на месте.
Первого сентября мы покинули Британию и направились на юг.
Перед отходом из Британии я встретился с Федором, он ничего принципиально нового не сообщил, кроме благодарности Лайонеля с которым накоротке встретился в нашем клубе. Молодой Ротшильд был в курсе неудавшейся провокации на Курилах. И против сложившейся ситуации его клан не возражает, а полученные мною острова вполне заслуженный приз.
До французского острова Уэсан мы шли вместе, а затем наш отряд пошел к Африке, а отряд Артемова на Ресифи.
Нам предстоит пройти шестнадцать тысяч миль и сделать мы это должны за четыре месяца с учетом двух заходов на дозаправку: в Южную Африку и на Цейлон.
Второй отряд идет с одним заходом в Ресифи до Чили, а потом задача с непонятным количеством неизвестных.
До
