Шрифт:
Закладка:
— Думаю, вам следует рассказать все. С самого начала. — Меншиков чуть склонил голову, нависая сверху. — Даю слово — я сохраню любую тайну.
Кажется, клюнул. Все-таки желание побыть этаким рыцарем неистребимо в любом мужчине, а уж в представителей высшего света манеры и соответствующее поведение и вовсе вбивают с такой силой, что даже расчет, опыт и осторожность не способны вытравить их до конца.
— Сегодня утром меня попросили помочь одному человеку, — вздохнула Вяземская. — Отвезли в Исаакиевский собор. А дальше вы все уже знаете.
— Кто попросил? — тут же поинтересовался Меншиков. — Этот ваш Волков?
— Да. Сказал, что мой долг врача и аристократа обязывает… К тому же он не тот человек, которому можно отказать без последствий. — Вяземская легонько шмыгнула носом. — Меня вынудили! Сама бы я, конечно же…
— Волков был один? Или вы видели еще кого-то?
— Троих. Самого Волкова, капеллана Ордена Святого Георгия — Дельвига… Антона Сергеевича — кажется, так его зовут. И еще одного, грузина. Похож на полицейского, хотя и носит штатское. — Вяземская наморщила лоб, будто вспоминая что-то. — Имя не помню — его называли «ваше сиятельство». Но я уже встречалась с ним раньше, когда… когда отец умер.
Меншиков наверняка знал Геловани. Если не лично, то по слухам уж точно — мой друг к своим сорока с небольшим успел сделать изрядную карьеру в тайном сыске.
— Пленника, — Вяземская явно не без умысла обошлась без слова «арестованный», — бил Волков. У него все костяшки на пальцах были содраны. И, похоже, перестарался…
— Искалечил? — поморщился Меншиков.
— Шею сломал. Как кувалдой ударил. В нем силища звериная, хоть сам и худой. Такое можно вылечить только в больнице, а меня привезли слишком поздно. — Вяземская печально вздохнула. — Увы, несчастный умер.
— Но успел вам что-то сказать? Так, Катерина Петровна?
— Лишь то, что вы уже слышали. Я смогла только удержать его. Совсем ненадолго — и он шептал только про свою Прасковью. И про вас, Александр Владимирович… Вы были друзьями? — Вяземская осторожно закинула удочку. — Или, возможно, родственниками?
— Нет, милейшая Катерина Петровна. — Меншиков соврал, не задумываясь. — Но я знал его, кажется. Покойный был достойным человеком.
— Ничуть не сомневаюсь, ваша светлость.
— Вы слышали, за что его держали в соборе? И почему там?.. Странно! И как во всем это вообще может быть замешана полиция? — Меншиков с деланой задумчивостью наморщил лоб. — Если тот грузин и правда… У вашего Волкова весьма обширные связи!
— Это так. — Вяземская опустила голову. — Поэтому я и не смогла ему отказать. Разумеется, мне не сказали и слова о несчастном. Но он чем-то крепко насолил всем троим.
— Видимо, тем, что так ничего не выдал — даже когда его били, — усмехнулся Меншиков. — Никогда бы не подумал, что офицер и георгиевский капеллан стал бы участвовать в подобной низости.
— Волков умеет убеждать. И порой даже быть обаятельным — когда ему это выгодно. Признаться, я сама едва не попала под действие его чар. — Вяземская чуть понизила голос. — Но теперь… Теперь я просто боюсь!
— Но почему? — Меншиков поморщился, будто ему на язык вдруг попало что-то кислое. — В конце концов, кто такой Волков, чтобы требовать что-то от вас, сиятельной княжны? Такой человек не стоит и одного вашего ноготка.
— Однако ему всякое сходит с рук! Весь Петербург знает, что этот подлец едва не убил на дуэли моего жениха. А когда не смог — расправился с ним в его же собственном доме… Но и это не все, ваша светлость! Я почти уверена, — Вяземская приподнялась на носочки, осторожно взяла Меншикова за лацканы пиджака и уже совсем шепотом закончила: — что он причастен и к смерти моего отца!
— Господь милосердный… Нет, это невозможно!
На этот раз старикашке даже не пришлось изображать удивление. Хотя бы потому, что он-то наверняка прекрасно знал, кто, почему и, возможно, даже каким именно образом отправил на тот свет покойного князя.
— Я уверена, все это не может быть случайностью! — горячо выдохнула Вяземская. — Умоляю, Александр Владимирович, объясните, что вообще происходит? Во что меня втянули⁈
— Тихо, тихо… Прошу вас, успокойтесь, Катерина Петровна. — Меншиков чуть отстранился, но тут же будто бы невзначай пристроил ладони на обтянутую тканью платья узкую талию. — Я и сам знаю не больше вашего, но клянусь, мы непременно во всем разберемся.
Мы. Похоже, клюнул. Актерская игра, подкрепленная бронебойным аргументом в виде глубокого выреза, сделала свое дело. Хотя наверняка его светлость куда больше руководствовался голым расчетом: князь умер — да здравствует княжна. Самая обычная замена на поле, когда вместо измотанного и исчерпавшего свою полезность игрока выходит новый. Пусть не такой влиятельный, всего лишь один из наследников родового Таланта и немалых капиталов фамилии Вяземских, зато молодой, горячий и одержимый жаждой справедливости и мести за покойного родителя.
Ценный кадр сам приплыл в руки. А Меншиков был явно не из тех, кто упускает такие подарки судьбы.
— Уверен, всему непременно найдется объяснение, — тихо проговорил он, поглаживая Вяземскую уже даже чуть ниже того места, на которое нацелился изначально. — Рано или поздно. Но сейчас, милейшая Катерина Петровна, нельзя спешить. Ни в коем случае… вы ведь еще не обращались в полицию?
— Нет. Я… я не отважилась. Хотя и должна была, ведь так, Александр Владимирович? — Вяземская запрокинула голову, словно всерьез собиралась найти ответ в глазах напротив. — Но если они сами замешаны…
— Вы все сделали правильно, — отозвался Меншиков. — Без доказательств сложно добиться у правосудия хоть чего-то, зато можно изрядно навредить себе. Если этот Волков и правда так опасен, он не простит подобного.
— Тогда что мне делать? — Вяземская всхлипнула столь натурально, что даже я на мгновение поверил. — В последние годы братья были не слишком близки с отцом. Похоже, им вообще нет никакого дела до того, что его больше — сейчас их интересует только наследство… Неужели Волкову сойдет
