что же, Афраат оказался прав в своих предположениях, кто держит в руках значительную часть рынка драгоценных камней в Лисасе. Надо бы завтра наведаться к ней под предлогом закупки,” – подумал мужчина…

– Здравствуйте! Я ювелир из Хормирзада. Мне указали на этот дом, как на место, где я могу купить редкие драгоценные камни, произнёс вступительную речь Элберз.

– Ты не ошибся, уважаемый, – Кирс расплылась в благодушной улыбке. – Я действительно могу предложить то, что тебе может понадобиться. Проходи и устраивайся поудобнее.

– Меня интересуют изумруды и рубины, – после выпитой пиалы с чаем последовало необходимое уточнение.

– Могу предложить также аметисты и топазы.

– Ну если только топазы. Аметисты имеют меньшую твёрдость и не подходят для моих целей.

Женщина подала знак двум служанкам, те вышли ненадолго и вернулись с подносами, на которых разместились две дюжины крупных необработанных кристаллов. Элберз, как и все фэридуны, обладал неплохими познаниями в минералогии и быстро оценил высокое качество предложенных образов. Хотя он и не планировал что-либо покупать, но сейчас уже готов был передумать и приобрести несколько экземпляров.

– Этот город показался мне удивительным и захотелось узнать о нём побольше, – маг рассматривал камни и краем глаза наблюдал за женщиной.

– Да, городок небольшой, но перспективный. За три года, что живу здесь, я ещё ни разу не пожалела о своём решении переселиться сюда.

– Что побудило ромейского императора возвести поселение так далеко от его империи?

– Тебя неправильно проинформировали, уважаемый, – было видно, что Кирс привыкла отвечать на подобные вопросы. – Решение о появлении этого поселения принимал не император, а частное лицо.

– Но это очень большие расходы. Откуда у одного человека столько средств, чтобы поддерживать нормальное существование данного города?

– Лисас сам себя окупает за счёт налогов, которые, честно говоря, можно было бы и повысить. Обычные поселенцы платят фиксированную сумму с домохозяйства. Те, кто пользуется наёмным трудом или торгует на острове, кроме этой суммы, платят ещё и одну двадцатую часть с оборота. Ну и самая немногочисленная часть поселенцев, ведущая торговлю с фарсами, арабами и хиндусами, обложена налогом в одну десятую от оборота. Почти все налоги остаются в городе и идут на его развитие.

– Какой тогда смысл основателю Лисаса было всё это затевать? – удивился Элберз.

– Он монополизировал торговлю с Империей.

– Вот как? – мужчина заулыбался. – Да, выгода от торговли тогда выше, чем налоги от нескольких сотен горожан. Можешь ли ты рассказать мне об этом странном человеке?

– Я знаю о нём не очень много, уважаемый, – лицо Кирс было непроницаемым. – Возможно, тебе лучше поспрашивать в магистрате. Я же продаю драгоценные камни.

– Камни неплохи, – маг понял намёк и занялся дальнейшим осмотром минералов. – Возможно, для начала я возьму вот эти три, если мы сойдёмся в цене.

– Конечно сойдёмся, – голос женщины стал глубоким и бархатистым. – В любом случае, ты приобретёшь эти замечательные кристаллы дешевле, чем у других продавцов, где бы они не жили.

Элберз ещё раз стал рассматривать камни на свету, пытаясь увидеть возможные посторонние включения или трещины, и не заметил, как собеседница часто заморгала, после чего её зрачки необычайно расширились. Затем женщина хищно улыбнулась и через мгновение она снова излучала искреннее дружелюбие, которое вовсе не помешало ей довольно жёстко торговаться на протяжении последующего получаса.

Мужчина вышел почти через два часа и с несколько озадаченным видом направился в свою комнату. Он не предполагал, что отдаст за камни бóльшую сумму, чем рассчитывал изначально. Конечно, покупка всё-равно было довольно выгодной, но Элберз вовсе не ожидал от мягкой улыбающейся женщины проявленных повадок прожжённого базарного торговца.

Кирс тоже пребывала в некотором недоумении. Поначалу она поверила словам посетителя, рассказавшего о своей профессии, но по мере продолжения беседы ей пришло в голову посмотреть на мужчину магическим взглядом, которому научилась от Евпла, и с удивлением распознала в ювелире одарённого с хорошо развитым хранилищем. Женщина сразу поняла, что перед ней довольно сильный маг и в последующем разговоре пыталась выведать истинную причину посещения Лисаса.

Когда же дело дошло до торга, то Кирс специально задрала цену, чтобы выяснить насколько лжеювелир готов пожертвовать своей выручкой ради знакомства с ней. Выбранная тактика сработала, – настоящий ювелир вряд ли бы выложил запрошенную сумму. Так что одно из двух: или этот человек покупал камни для личного пользования, или он просто пускал пыль в глаза, и истинная цель его посещения была другой, или всё вместе.

Когда странный покупатель начал договариваться о завтрашнем продолжении начатой беседы, Кирс пришла к выводу, что она стала объектом довольно пристального внимания. Вот только кто ею заинтересовался? Это она обязательно выяснит.

Последующие три дня Элберз под любым благовидным предлогом пытался встретиться с Кирс и по нескольку часов беседовал с ней о разных вещах, которые, рано или поздно, сводились к разговору об Евпле, или о ней. Под конец, женщина была уже почти уверена, что фарсский маг прибыл на остров ради именно этих бесед и всеми силами пыталась напустить на себя простоватый вид. Потом лжеювелир уплыл обратно и её жизнь вернулась в прежнее русло…

Элберз был раздосадован – он столько раз вёл хитроумные беседы с этой ромейкой, но узнал от неё не больше, чем от чиновников Лисаса. Женщина имела весьма широкий кругозор и могла поддерживать разговоры на многие темы, но ловко уходила от обсуждения необычных человеческих способностях. Лишь один раз она почти проговорилась, когда отвечала на вопрос о том, насколько ударит по её благосостоянию налаживание фарсских купцов прямых связей с туземцами, добывающими драгоценные камни.

От такого вопроса у собеседницы расширились зрачки и она заявила, что вряд ли эти купцы смогут второй раз провернуть подобную сделку и насладиться результатом удачной торговли. Хотя угроза была и неявной, но Элберз, почему-то, сразу поверил, – если такие люди и появятся, то живыми с острова не вряд ли выберутся.

Маг, конечно, попытался показать и свою мужскую заинтересованность, но, конечно, не ожидал, что женщина всерьёз воспримет его, пятидесятилетнего, в качестве подходящего объекта для подобной связи. Ну что же, у него есть для этого два варианта: собственный сын, которого женщины считают если не красавцем, то вполне симпатичным, и дальний родственник, довольно инициативный молодой человек, всем ему обязанный.

Элберз не долго размышлял над этой дилеммой, поскольку честолюбие побудило использовать для будущей интриги именно сына. Придётся Сурушу