Доказано: только при участии всех ландшафтных сил защита может быть настолько эффективной, чтобы вообще иметь смысл. Это позволяет нам выстроить приоритеты целей.

Стратегическая цель: минимально навредить ценозу и его хищникам. А ещё лучше — помочь.

Тактическая цель: в течение года уменьшить общую численность популяции патогена. А лучше — нескольких. И удерживать их в минимуме долго и счастливо.

Техническое средство для достижения этих целей: если надо, эффективно сбить конкретное поколение вредителя. И желательно не одного, а сразу нескольких.

Наконец, материальное средство: нашёл хороший препарат — береги его!

Обратим внимание: эффективная обработка — только средство защиты. Но в идеологии химзащиты это — единственная цель.

Отсюда и пляшем. Ну что можно делать, если «главная цель» — убить то, что сидит и грызёт? Наслаивать одно и то же, как дятел. Популяция при этом закаляется и растёт — потому что никто и не думал её снижать. Препарат теряется — потому что никто не пытался его сохранять.

И вот так, принимая средства за цели, мы и путаемся, предполагая одно, а получая совсем другое!  80% гусениц сдохло: ура! Но почему, бога ради, к осени их ещё больше?..

А можно ли точно определить, насколько верно вы сработали? Да, можно. Есть чёткий показатель эффекта защиты: последействие.

Правда третья: если следующее поколение противника не упало в численности — значит, сработал впустую. Напортачил, запорол, прощёлкал клювом!

Последействие снимает всякую путаницу. Оно исключает безответственность: не даёт закрывать глаза на свой реальный результат. Цель работы — деградация популяции. Значит, только следующее поколение точно показывает, что ты делаешь!

О «нехорошей» химии и «хорошей» биологии

«Звонят из тепличного комбината: «Помогите, тонем — белокрылка!!!» Едем, глянули — белым–бело! Собираем образцы. «Вы чего делаете?! Скажите, чем опрыскивать!» Так мы ещё не знаем! Давайте все ваши яды — будем проверять. Вытаращивают глаза, дают. Смотрим: из двадцати препаратов — один талстар. И даже аплауд, ингибитор хитина, про который японцы клялись, что устойчивость невозможна — и тот почти никак! Оставляем талстар, даём комплексную программу: не потеряйте препарат наслоениями — других нету! Но куда там: уже через год — ноль эффекта. Зачем наслаивали?! «Дык работал же хорошо…»

«Эффективный препарат для агронома — религия, панацея, наркотик. Хоть наизнанку вывернись — будут наслаивать. Хоть пару лет, хоть год подышать спокойно — а потом трава не расти!»

Приезжая в новое хозяйство, Коваленковы уже примерно знают, что там найдут: пару дееспособных препаратов из двадцати — и ошарашенных сим известием специалистов. Столько новых ядов каждый год, и вроде их меняют, ротацию соблюдают — а ситуация всё безнадёжнее! В чём дело?.. В том, что метод ротации работает только на бумаге, а особенно эффективно — на банковских счетах торговых фирм.

Список разрешённых препаратов пухнет на глазах — но вовсе не от новых препаратов, а от торговых аналогов старых (стр. ….). Чтобы ротация работала, нужно менять не названия, и даже не действующее вещество, а химическую группу. Чтобы её выяснить, надо лезть в справочники, и не во всяком найдёшь механизм действия… В общем, морока. Прибавьте сюда безотказный метод откатов, да дешёвые подделки «от Руслана»… Мы не просто наслаиваем — мы усердно закрываем на это глаза.

В итоге устойчивость к ядам не просто растёт, а прёт лавиной. Сначала яды слабеют на треть за сезон, а года через три — вдвое за сезон. В среднем, через 10–15 поколений популяция становится полностью устойчивой. Сегодня около семи десятков популярных препаратов — фос и пиретроидов — работают максимум три–четыре дня с эффектом в 30%. Неустойчивых вредителей уже нет. Многие устойчивы к нескольким химическим группам.

А что было бы, если бы мы использовали химию так, как надо: точно, умно и по делу, в сильных агроценозах, на фоне биозащиты? А была бы она отличным методом экстренной санитарной помощи, достаточно безопасным и очень эффективным. И польза была бы, и устойчивых насекомых не было бы. Только знать и кумекать в такой работе нужно ничуть не меньше, чем в биологической защите!

Правда четвёртая: мы сами убили химический метод, сделав из него религию и тупо наслаивая обработки. Мы сами сделали из химии бомбу. Думали, тут думать не надо! Чёрта с два: надо думать, да ещё как. Причём своей головой, а не чужими инструкциями!

Извечный вопрос: что же всё–таки правильно — химия или био?!

Это всё равно, что спросить у хорошей хозяйки: что же правильно в пироге — мука или начинка?.. Реальная защита — это единое хим–био–агро–эко. На части это делится только у нас в голове!

Вот цель правильной защиты: урожай цел, ценоз становится устойчивым, а патогены остаются неустойчивыми. Ни один метод в отдельности её не достигает. И химия тут особенно беспомощна. Вот уж кому нужна биозащита, так это ей! Без биопрепаратов — ноль перспективы: защиты не даёт, противников закаляет, ценозы убивает. Препараты на глазах сходят на нет, продолжая только травить людей и сосать деньги.

«Сохранить химию без биометода невозможно». Вот, оказывается, в чём проблема! И «химики» начинают это понимать. «Сингента» уже продвигает комплексную защиту, поддержав разработанные в Минводах схемы «взаимопомощи» химических и биологических препаратов.

«Биометод — не разовая мера, а идеология. И главная ошибка — замкнуть его на себе. Сейчас он эффективен не в отрыве от химии, а во взаимодействии».

«Главное в биологической защите — понимать и видеть, как работает химия». Во! А главное в химии — понимать, как работает биология. Чтобы помогать биологии с помощью химии, а химии — с помощью биологии. Добавим сюда ещё агрономию и экологию — и картина станет полной.

У каждого метода своя, строго определённая роль в системе защиты. Химия может эффективно снять вспышку. Но смысл защиты — удерживать противника в минимуме. Тут химия бессильна — зато сильна биология. Только она не нарушает равновесия и не вызывает новых вспышек. Уйти от массового вреда, обмануть патогена, подсунуть ему смесь устойчивых сортов — дело агрометода. Общая устойчивость, запас полезных микробов и