Шрифт:
Закладка:
Подъем! Полет идет нормально. На лицах появляются улыбки. Но на 83 секунде двигатели выключаются. Авария. Обломки разбросаны недалеко от старта. Сотни людей, вытянувшись в цепочку, под палящим солнцем, прочесывают степь, собирая кусочки металла, уцелевшие узлы и агрегаты, трубопроводы, кабели и пр. Все это будет подвергнуто придирчивому изучению специалистов – членов аварийной комиссии и поможет установить причину аварии.
Сергей Павлович своим поведением вызывал к себе огромное уважение. Его хладнокровие, кипучая деятельность, отсутствие даже намека на попытку найти «стрелочника», вселяли в людей понимание того, что мы вышли на новый уровень сложности научно-технических проблем, где нет проторенных путей. Эти проблемы по плечу лишь высококвалифицированным и сильным духом специалистам. Впасть в растерянность или увлечься взаимными упреками значит потерять коллектив, его единство и веру в свои силы.
Какой же груз ответственности лежал на его плечах, если учесть, что он в это время еще не был реабилитирован. Это произойдет только 18 апреля 1958 года. Позади останется арест 1938 года, тюрьма и ссылка. А за его спиной уже высказывались мысли, что схема ракеты порочна, что каждому, мол, ясно, что добиться согласованной работы 32-х камер сгорания нереально. Время показало, что путь, выбранный Королёвым труден, так как трудна задача, но верен. Всего лишь через месяц, 21 августа ракета Р-7 достигла заданной цели, а еще через полтора – 4 октября 1957 года на околоземную орбиту был выведен первый искусственный спутник Земли массой 83,6 кг, тем самым было положено начало космической эры Человечества.
6 декабря 1957 года в США была предпринята попытка запустить спутник «Авангард-1». После зажигания ракета поднялась над пусковым столом, однако через секунду двигатели выключились, и ракета упала на стол, взорвавшись от удара.
Американский спутник «Эксплорер-1» массой 4,8 кг (с последней ступенью ракеты – носителя 14 кг) был выведен на орбиту 31 января 1958 года.
При подготовке к пуску одной из первых ракет Р-7 выявилась необходимость производить непрерывный слив небольшого количества кислорода из двигателя. Без этого могли возникнуть серьезные неприятности. Специалисты привернули к соответствующему штуцеру трубку и вывели ее на конец ракеты, считая, что жидкий кислород, проходя по трубке будет частично испаряться, а тот, что не испарится, будет сливаться на тяжелую металлоконструкцию кабины обслуживания, находящейся под ракетой, и там уже безусловно испарится, не причинив кабине вреда. На деле все оказалось сложнее.
Первую неприятность принес ветер, который сдувал струю жидкого кислорода (напомним, что его температура –183 градуса по Цельсию) на сопло камеры сгорания, что могло привести к появлению на нем трещины и выходу камеры из строя.
Надо было немедленно принимать решение по спасению камер. Нас было 3–4 человека во главе с Л. А. Воскресенским (заместителем Королёва по испытаниям), и первое мгновение мы стояли в оцепенении, понимая грозящую беду и свою беспомощность. Из этого состояния нас вывел зычный голос Воскресенского, слова которого заставили нас действовать, но их невозможно здесь привести по цензурным соображениям. Хватая листы асбеста, мы бросались к камере и укладывали их на сопло, защищая от кислорода. Машина была спасена.
О второй, еще большей опасности, грозившей уже не ракете, а нам, мы узнали позже. Дело в том, что кислород, попадая на стальной пол машины обслуживания, на котором мы стояли, постепенно охладил его до такой степени, что он стал трескаться. Но это еще полбеды. А беда заключалась в том, что протекая через щели в полу, кислород попадал на главную силовую балку, являющуюся основой для всей многотонной кабины обслуживания. И она треснула по всему сечению. Нас спасло от падения вместе с кабиной в газоотводящий лоток (это несколько десятков метров) то обстоятельство, что балку заклинило.
Естественно, что после описанного случая были приняты конструктивные изменения, которые, во-первых, сделали кабину не боящейся кислорода за счет покрытия нержавеющей сталью. Вторым шагом явились доработки, исключившие необходимость слива жидкого кислорода.
Еще раз хочется отдать должное находчивости и мужеству Леонида Александровича Воскресенского. Недаром его называли испытателем номер один.
Участники запуска ракеты Р-7 и телезрители уже привыкли к эффектному зрелищу, особенно если пуск происходит в ночное время, когда степь озаряется багровым светом, и ракета, как белый лебедь, величественно покидает Землю, с каждой секундой ускоряя свой полет. Могучий громоподобный грохот двигателей постепенно стихает, ракета яркой звездочкой удаляется в небо. Утомленные работой и нервным напряжением люди улыбаются, поздравляют друг друга, пожимая руки.
Но такая идиллия была не всегда. При первых пусках у людей бледнели лица и замирало сердце. Казалось, что вот-вот произойдет катастрофа. Ракета стояла, объятая пламенем, точнее, ракету просто не было видно. На старте бушевал факел. Время тянулось неумолимо медленно, не предвещая ничего хорошего. Было впечатление, что на борту пожар. Но вдруг из этого факела показалась головка ракеты, огонь стал быстро исчезать, и ракета полетела.
Дорого обошлись эти мгновения участникам пуска.
Так что же произошло?
А дело в том, что ракета располагалась на стартовом сооружении так, что ее хвостовая часть с двигателем находилась на семь метров ниже «нулевой» отметки, то есть поверхности земли. Между корпусом ракеты и стартовым сооружением (стартовой системой) образовался кольцевой зазор, через который снизу газоотводящего лотка (то есть с глубины 30 метров) вверх, как через трубу, поднимались выходящие потоки воздуха, обтекая ракету. Когда двигатели ракеты начинали работать на предварительной, а затем и на промежуточной ступенях, их реактивные струи, имея еще сравнительно небольшую массу и скорость истечения, не могли преодолеть упомянутых восходящих воздушных потоков и, подхватываясь ими, устремлялись вверх, образуя вокруг ракеты факел.
Процессы в камерах сгорания еще не достигли расчетного режима, поэтому в истекающих газах содержались частицы непрореагировавшего горючего, которые догорая в атмосфере, усиливали факел. В целом, это явление было непредвиденным, а его последствия непредсказуемы. Поэтому Королев дал задание незамедлительно проработать методы борьбы с ним. Первый вариант был до наивности простым и заключался в том, что кольцевой зазор перекрывался мембраной из толстого брезента, которая по идее должна была препятствовать образованию «эффекта трубы». На практике вся эта конструкция оказалась громоздкой, сложной и не внушала доверия.
Дальнейшие усилия были направлены на то, чтобы не только ликвидировать воздушные всходящие потоки, но
