— Вась?

— Что, Вась?! — шиплю на него, откровенно злясь на собственную глупость.

Какая же идиотка! А? Весь романтический флёр вмиг испарился.

— Вот скажи мне, Гордеев, тогда зачем это всё? — обвожу руками пространство вокруг. — Цветочки, ресторан? Что ты затеял? В очередной раз, спор, да?

— Какой спор? — натурально удивляется гад.

— С Ангелочком, на дне рождения, запамятовал что ли? — прячу боль за кривой и ехидной улыбкой.

— Блять! И в этом успела подосрать, — хватается за голову.

— Слушай, Гордеев, имей совесть! За столом и в приличном месте, будь добр выбирай выражения, — цежу сквозь зубы менторским тоном.

— Ты ли это, Хрю-хрю, — напоминает о нашем памятном ужине сабами в фудкорте Гудвина.

Сразу видно, деньги у человека есть, а вот с манерами — беда-а. На нас уже многие смотрят.

— Не смешно!

— Ладно, Василиса, я понял-понял, шутка не зашла, — хватает меня за ладошку, предугадывая возможный побег в попытке задержать на месте. — Как же сложно-то всё! Так, успокойся и послушай, ладно. Это был дурацкий вечер, дурацкий день рождения и моя дурная сводная сестрица, но благодаря ей мы и встретились.

— И благодаря ей расстались, — резюмирую я. — Я в курсе, что вы что-то там между собой не поделили, взяли паузу в отношениях, а я стала буфером для вашей дальнейшей страстной жизни. Эдакой встряской, я поняла…что вы так развлекались.

— Что за бред? — возмущается, главное. — Чертик, все совсем не так!

— А как?

— Я сразу же обратил внимание на тебя, а Ангелина…Ей это не понравилось.

— Мне бы тоже не понравилось, если бы мой парень заглядывался на других девчонок.

— Только я не был парнем Ангелины, как ты не поймешь?! — снова повышает тон Гордеев.

— Попроси счет, я наелась, — устало складываю локти на стол и склоняю голову.

— Вася не дури.

— У тебя все дурные, ты один умный, смотрю. Сделай, как прошу, и поговорим на улице. Тут явно не место для подобных разговоров.

— Хорошо, хорошо. Прости. Подожди немного, ладно?

Немного погодя, расплатившись, он вывел меня на улицу.

— Чертик? — пытается приобнять.

— Не называй меня так! — дергаю плечо, смахивая его руку.

— Тебе же нравилось.

— Разонравилось. Взбаламутил всех чертей во мне уже, хватит! — констатирую нервно.

— Хорошо, как скажешь, Вася. Прогуляемся?

— Спустимся к фонтану лучше, — показываю на лестницу и устремляюсь вниз по ней не дожидаясь Гордеева.

Усаживаюсь на мраморный парапет, наблюдая как Егор усаживается рядом.

Надо уже завершить этот утомительный вечер откровений, просто заставить себя пережить это. Тут хотя бы шум воды скроет наши вопли, если что.

— Прости, я идиот. Но помнишь, я тебя предупреждал, что не вру. Теперь жалею. Лучше бы я нарушил свои принципы и не испортил сейчас все.

— Да ладно, что тут портить? Кто я такая, чтобы меня искать еще? — кривлюсь в попытке скрыть слезы.

Вот же, размазня жалкая.

— Прекрасная моя, не плачь, пожалуйста, — схватил меня все-таки он и прижал к своей груди, беспорядочно целуя макушку. — Прости меня дурака, а? Маленькая моя. Черт!!! Не искал я тебя, думал ты с Ильей. Знаешь, как я сам об этом жалею?

Чем больше слушаю его, тем больше плачу, уткнувшись в ворот мужской рубашки. Даже не плачу, реву. Водопад Ниагара открылся, идтицкая жизнь.

Все. Поток самобичеваний иссяк. Это и так сверхнорма для Гордеева. Ехидничать он горазд, а вот признавать свои косяки и ошибки, тут большая проблема. Это я поняла практически сразу, впору нашей короткой совместной жизни. Гордеев, одним словом. Под стать своей фамилии. И "Прекрасная" из его уст совсем не комплимент. Так, ирония-намёк о небезызвестном сказочном персонаже.

А потом словно отключили меня. Помню, ревела-ревела. И все, а дальше провал. Теперь оказывается, у собственного дома нахожусь, а как здесь очутилась, даже не заметила.

— Вась, давай начнем все сначала? — слышу хриплый шепот Егора.

— А? — вскидываю голову.