— Иногда кажется, что выхода никакого нет, особенного в моей ситуации, — издает тихий всхлип Наталия, утыкаясь в плечо Терренса лицом и прижимаясь поближе к нему. — Я отчаянно пытаюсь бороться и убедить себя в том, что должна навсегда забыть этого негодяя. Но сердце упорно отказывается подчиняться разуму… Я ничего не могу с этим поделать…

— Потерпи немного, милая. Бывают случаи, когда требуется очень много времени, чтобы прийти в себя. Если ты справишься, то поймешь, что настоящее и будущее намного важнее прошлого. Что нужно двигаться вперед и делать все, чтобы стать гораздо счастливее.

— А может, я просто убеждаю себя в том, что хочу все забыть. Может, я не хочу признаться самой себе, что на самом деле все еще верю в чудо и мечтаю о том, что этот человек узнает всю правду, поймет свои ошибки и вернется ко мне.

— Нет, Наталия, даже не думай об этом. Скажи себе, что ты должна пройти через это и забыть того подонка, который тебя предал. Это не тот случай, когда ты должна прощать, забывать и надеяться на лучшее. Если ты действительно хочешь быть счастливой, то забудь Эдварда. Он тебе не пара.

— Теперь я понимаю, как вам с Ракель было тяжело преодолеть себя и признаться в том, что вы на самом деле стали важны друг для друга.

— В твоей любви я не сомневаюсь и вижу, как ты страдаешь. А вот Эдвард никогда не любил тебя. Боюсь, для него ты была просто развлечением… К тому же, он даже не подумал о том, чтобы выяснить, правда ли ты изменяла ему. Не задался вопросом: «Почему? За что? Что я такого сделал?» Он бы проходу тебе не давал, если бы любил и хотел сохранить ваши отношения. Да, в прошлом я и сам поверил в измену Кэмерон, но у меня были на то причины. Однако ты ни разу не давала Эдварду повод усомниться в тебе.

— Тем не менее я понимаю его обиду… Никто не хочет знать, что у него за спиной его любимый человек крутит шашни и ставит ему рога. Я сама виновата в том, что довела все до расставания. Я могла все уладить, но не сделала этого из страха.

— Не вини себя, Наталия, прошу тебя, — мягко и уверенно просит Терренс и кладет руку на сложенные руки Наталии, все еще приобнимая ее за плечи. — Ты бы все равно не осталась с ним. Из-за его поступков. Не расстались бы тогда — обязательно расстались бы сейчас.

— Я все прекрасно понимаю, Терренс. Понимаю, что не должна быть с этим эгоистичным человеком, который готов предать всех ради денег и превратился в какое-то ужасное чудовище из-за зависти к твоим успехам. — Наталия издает еще один всхлип и прикрывает рот рукой, мокрыми глазами смотря на Терренса. — Но, черт возьми, мне тяжело взять себя в руки… Чувствую себя дурой. Наивной, бесхарактерной и глупой дурой…

Пока Наталия продолжает тихо всхлипывать и слегка дрожать, Терренс нервно сглатывает и качает головой.

— Не плачь, подружка, — мягко говорит Терренс, обняв Наталию второй рукой и прижав ее поближе к себе, пока та кладет голову ему на плечо. — Все будет хорошо. У тебя есть столько близких людей, которые помогут тебе справиться с этой болью. Мы все знаем, как тебе сейчас тяжело. И ни за что не поверим ни каким оскорблениям, кто бы что ни говорил.

— Почему иногда мы влюбляемся в подонков? — с более громким всхлипом дрожащим низким голосом задается вопросом Наталия. — С какой целью эти люди притворяются хорошими, но ломают жизни девушек и без сожаления бросают их, когда им надоедает играть? Почему мы влюбляемся не в тех, кого хотели бы видеть рядом с собой всю свою жизнь?

— Ох, Наталия, я не знаю, что тебе сказать… — устало вздыхает Терренс. — Наверное, только ждать. Ждать, когда раны затянутся.

— Я всегда была влюбчивая и легко переключалась с одного парня на другого после расставания или неудачного свидания. Но сейчас уже месяц не могу заставить себя сказать, что я точно готова ходить по клубам или путешествовать по миру и знакомиться с новыми парнями. Эта мразь будто околдовала меня… Кажется, что даже если я и встречу хорошего парня, в котором мне понравится абсолютно все, то все равно буду подсознательно сравнивать его с Эдвардом.

— Первое время — да. Но потом все пройдет. С Эдвардом ты встречалась всего три месяца. Не год, не два. Гораздо тяжелее расставаться с человеком, которого любишь на протяжении десяти-двадцати лет. А тут ты в принципе знала его не так уж хорошо и не стала ему прямо-таки близка. Тебе просто было хорошо с ним, но не более.

— Я бы не сказала, что он был чужим. За это время я успела привязаться к нему и начать убеждать себя в том, что наши отношения будут длиться долго.

— Все так думают. Но стоит встретить кого-то намного лучше, как ты напрочь забываешь того, кто казался смыслом жизни.

— Ах, Терренс… — Наталия медленно отстраняются от Терренса, все еще продолжая тихонько плакать, но стараясь держать себя в руках, дабы не устроить истерику, и аккуратно подтирая слезы под глазами. — Я немножко завидую тебе… Ведь ты не знаешь, что значит любить человека, которого ты вообще не интересуешь. В конце концов Ракель полюбила тебя и теперь не может без тебя жить.

— Нет, Наталия, я очень хорошо знаком с чувством безответной симпатии. Ты так говоришь, будто мне раньше не изменяли, не предавали и не бросали без причин.

— Разве так было?

— Конечно! Девчонки бросали меня и даже изменяли. Даже если я — желанный мужчина, некоторые не были мне преданы.

— Вот как!

— А однажды мне нравилась одна девчонка, которая уже встречалась с другим. И я, так сказать, здорово получил по башке за то, что посмел положить на нее глаз.

— Симпатия была взаимная?

— Нет, я был для нее просто другом.

— А Ракель знает?

— Я рассказал ей об этом, когда история с Саймоном только начиналась. Но тогда она не особо вслушивалась и не слишком сильно переживала. Даже когда я рассказал, как парень той девчонки избил меня до такой степени, что я в больницу потом попал.

— Ничего себе… — с ужасом во взгляде качает головой Наталия. — Он что был ревнивый?

— Что-то вроде того. Сначала угрожал несколько раз, чтобы я оставил его девушку в покое, но я все равно продолжал общаться с ней. А потом он подговорил своих дружков,