Шрифт:
Закладка:
[Ах, мой дорогой архат. Я понимаю твою печаль. Я понимаю. Однако он не может быть реинкарнирован.]
Шакьямуни с сожалением посмотрел на Ю Сангах, после чего с его губ сорвался тихий вздох.
Вскоре перед его глазами начало всплывать поистине бесчисленное количество нитей, которые наблюдали за тихо дремлющим Ким Докча. Этих красных нитей было так много, что сосчитать их все было невозможно. Ю Сангах тоже могла их видеть.
Нити судьбы.
Нити тянулись к ночному небу и, в конце концов, даже пронзили сам «Звездный Поток». Ю Сангах посмотрела на них и поняла, почему Ким Докча не может быть реинкарнирован.
— ...Я понимаю.
Она не хотела признавать это. Но даже тогда правда не изменилась.
— Его душа, она… Она уже реинкарнировала на другой мировой линии.
Шакьямуни кивнул.
[Правильнее сказать, "его души".]
*
При всех Хан Союнг передала то, что ей сказали.
— ...Душа Ким Докча была рассеяна по всей вселенной.
Воспоминания о моментах, когда она столкнулась лицом к лицу с «Четвертой Стеной» в затемненной комнате – она не пропустила ни единого слова и повторила своим товарищам каждую часть того разговора. Кто-то упал, кто-то отчаялся.
Ли Джие закричала.
— Давайте снова найдем этого парня. «Четвертая Стена» может знать способ, верно?! Возможно, мы сможем как-нибудь вернуть душу Докча аджосси!
— Если ты это сделаешь, то как насчет Ким Докча, переродившихся в других мирах? Они наверняка живут своей собственной жизнью, не так ли?
— Э-это.... – Ли Джие, пыхтя, как бык, залпом выпила стакан воды со стола, и продолжила. – Должен быть какой-то другой способ. Что бы это ни было, «Четвертая Стена» или что-то еще, ты сказала, что она что-то знает.
— ....У нас нет никаких способов снова встретиться с этим парнем. Мы израсходовали все наши фрагменты, когда открывали стену.
Еще четыре дня пролетели как одно мгновение. Товарищи были совершенно опустошены, разбиты – некоторые пропускали приемы пищи, а некоторые даже не удосужились поспать. Сколько времени прошло так? Джун Хивон разыскала Ю Джунхека.
— Джунхек-сси.
Ю Джунхек, по старой привычке полирующий свой Черный Демонический Меч, поднял голову. Он слегка нахмурился, словно солнечный свет ужалил его, прежде чем перевести взгляд обратно на меч. Сколько бы он его ни полировал, темное пятно на лезвии не хотело отскабливаться. Пятно появилось от предложений Ким Докча, которые он разрезал. Он молча уставился на пятно, а потом, наконец, открыл рот.
— Четыре дня – это довольно быстро для принятия решения.
— Это потому, что у нас нет другого выбора.
Бесстрастный взгляд Ю Джунхека остановился на Джун Хивон. Несмотря на то, что до сих пор она пережила так много трагедий, ее глаза по-прежнему решительно горели. Когда-то и у него были такие глаза.
— Мы можем сделать это. Мы уже сделали это дважды. Вот почему–! – крикнула Джун Хивон.
Ю Джунхек раньше тоже так думал.
Их план был похож на хорошо продуманную фантазию.
Они верили, что на этот раз у них все получится, что они смогут увидеть желаемое заключение.
«Даже если этот мир закончится трагедией… Не думай, что вы все потерпели неудачу.»
Неужели этот дурак чувствовал то же самое тогда?
Ю Джунхек заговорил.
— Верно. Мы действительно сделали это.
— Пожалуйста, давай попробуем еще раз! На этот раз у нас точно получится! Мы определенно сможем спасти Докча-сси....!
— Не думай, что все сложится лучше, чем в этой регрессии, только потому, что ты вернулась в прошлое.
Рефлекторно выплюнув эти слова, Ю Джунхек на некоторое время перестал дышать.
— .....Почему ты говоришь такие вещи? Эта регрессия была определенным улучшением, не так ли? Мы определенно можем сделать лучше!
— Это невозможно.
— Почему нет? Когда мы даже не пробовали...!
Ю Джунхек не ответил. Выражение лица Джун Хивон стало глубоко возмущенным. Затем ее рука сжала меч, подразумевая, что она без колебаний зарубит его, если он немедленно не начнет сотрудничать. Но даже тогда, даже под ее угрозой, он не сдвинулся ни на дюйм. Видя, как он ведет себя подобным образом, на ее лице медленно проступило что-то еще.
— Ты… Может ли быть....?
Ю Джунхек по-прежнему не ответил. Джун Хивон в полном неверии начала его допрашивать.
— Это правда? Это....??
Наконец он ответил, глядя на собственное окно атрибутов, плавающее перед его глазами.
— Я больше не регрессор.
Категория «Регрессор» больше не существовала среди его атрибутов. Его Стигмы тоже исчезли – как «Регрессия», так и «Групповая Регрессия». У него не было никакой Стигмы, чтобы повернуть время вспять.
Откуда-то подул ветер. Поддавшись ветру, Ю Джунхек посмотрел на чистое небо «Звездного Потока».
Он не чувствовал взгляда, который раньше ощущал постоянно. Как бы он ни обострял свое восприятие, он просто не мог найти его, как раньше.
[Он больше не был главным героем этой истории.]
Его история подошла к концу, когда одинокий читатель ушел.
Вместе с ним ушла и его последняя регрессия.
— Мы можем перейти на другую мировую линию.
А потом кто-то сказал что-то подобное.
— На самом деле это не обязательно должна быть регрессия, не так ли? Мы пересекаем мировую линию и попадаем в локацию другого сценария. Затем мы еще раз собираем фрагменты «Последней Стены» и встречаемся с «Четвертой Стеной».
Это был безумный план.
Еще более безумным его делал тот факт, что человеком, предложившим его, была не кто иная, как обычно сдержанная Ю Сангах.
Хан Союнг ответила.
— Этот парень может даже не помочь нам.
— Тем не менее, мы должны попытаться. Это лучше, чем не пытаться, верно?
Они уже сделали это однажды. Нет причин не попробовать еще раз.
Но почему это было? Хан Союнг не верила, что это правильный путь.
Что будет с ними, если они потерпят неудачу и в этот раз?
Не попытаются ли они снова перескочить через мировую линию?
И вот так они пересекали бы мировые линии снова, снова и снова. Продолжая в тот же духе, они в конечном итоге ничем бы не отличались от "Внешних Богов" 999-й регрессии. Их жизни мог быть нанесен непоправимый ущерб.
По-настоящему ужасным было то, что, несмотря на знание правды, она не могла побороть искушение.
— Как ты вообще собираешься пересечь мировую линию? Мы больше не можем регрессировать, помнишь? И у нас даже нет "Скрытного Интригана", который мог бы помочь нам в этом месте.
— Ты забыла? Эта мировая линия
