С точки зрения пропаганды можно, по крайней мере, объяснить психологическую подоплеку этой ситуации. Способность пропаганды, будучи обращенной к индивидууму, воздействовать на массы – трактует единство двух противоположенных, но только на первый взгляд, типа пропаганды: так часто противопоставляют пропаганду авторитета единичного мнения (начальник или эксперт, если хотите) против мнения большинства или наоборот. На самом деле есть некоторые, известные опытным пропагандистам, приемы пропаганды, воздействующие на индивида, или формирующие общую точку зрения, позицию большинства. Но нам здесь важно подчеркнуть следующее: между ними нет противоречия.

В самом деле, будь то начальник или эксперт, в любом случае, если ему выпала честь пользоваться авторитетом на фоне остальных, значит, он просто в состоянии на данный момент лучше всех выразить интересы или мнение этих масс. Важно, чтобы «кто-нибудь» признал за собой это право. Этот «кто-нибудь» – сублимация всех остальных членов группы. Он не может быть со стороны, случайный человек с улицы не может быть настолько проницательным, чтобы уловить настроение этой массы, стать выразителем ее идей. Средний человек, обладающий среднестатистическими качествами, становится лидером масс (Героем, Диктатором, Чемпионом, Артистом …). История последних лет нам это доказывает на примерах. Как раз это явление описывает Морэн (E.Morin), говоря об обожествлении Звезд шоу-бизнеса.

Когда человек смотрит на Лидера как на бога, он боготворит всю массу, точнее большинство этой массы, которое в лучшем виде воплощает тот «кто-нибудь», кто взял на себя ответственность быть лидером. Но он не имеет влияния, не имеет никакой власти, если он отделен от массы; лидер вне массы не может вести пропаганду, кого бы стал агитировать Моисей в пустыне, кем бы были серые личности, такие как Трумэн или Муссолини, если бы толпа не создала им ореол выразителей мнения большинства.

Можно продолжить рассуждения на эту тему, доказав, что возникновение общества индивидуалистов и общества масс является необходимым условием для возникновения и развития пропаганды, условием, без которого желание управлять и материальные средства для этого, имеющиеся в распоряжении Государства, были бы ни к чему. Кое-кто с этим не согласится, и первое возражение относится к появлению в нашем обществе локальных групп, вполне соответствующих по духу и настроению условиям времени, таких как политические партии или синдикаты. Кажется, что эти новые образовывающиеся объединения противоречат индивидуализму и разрушают структуру массового общества. У нас есть ответ: во-первых, они еще слабы и неустойчивы по сравнению со структурой уже давно существующих групп. У них было недостаточно времени, чтобы в полной мере сформироваться. Мы наблюдаем, как они хрупки, непостоянны по составу и переменчивы в отношении целей и задач. Они еще не накопили достаточно ресурсов, чтобы стать центром влияния на массы. Они стараются стать таковыми, развивая авторитарные формы правления, как это происходит, например, в партиях, где отказываются от демократического устройства в пользу монолитного. Во-вторых, очевидным становится факт, что они не станут сопротивляться глобальной пропаганде. Возможно, они найдут средства противостоять какой-нибудь частным образом установленной агитации, но они не в состоянии выстроить систему защиту против пропаганды коллективной, просто потому, что их становление происходило на фоне развития и углубления пропаганды, рассчитанной на массы. Они родились внутри общества, насквозь пропитанного влиянием пропаганды, они сами – инструменты пропаганды, они интегрированы в глобальную систему пропаганды. Наше общество на сегодняшний день не может быть хоть в какой-то мере сравнимо с традиционными обществами, где система пропаганды еще не была выстроена настолько, но были лишь отдельные локальные центры психологического воздействия на ближний круг людей. Но стоило появиться глобальной пропаганде, как она начала борьбу с этими отдельными центрами влияния, стараясь их изменить, модифицировать под свои интересы или избавиться от них вовсе.

На сегодняшний день мы присутствуем при создании органично вписанных в структуру общества групп, где индивидуумы всеми силами стараются быть интегрированными в общество, в какой-то степени они напоминают традиционные древние сообщества, но сейчас уже коллективная интеллектуальная, духовная, эмоциональная жизнь этих групп основана исключительно на пропаганде, и без пропаганды они уже не могут поддерживать свое существование. Эти группы не вписываются органически в массовое общество, но по мере того, как их захватывает пропаганда, они сами становятся орудием пропаганды. Вот в этом заключается основное преобразование нашего общества. Ели вдруг кому-то захочется покинуть чисто индивидуальный этап, на основе которого пропаганда крепла и развивалась, он окажется в обществе, где, возможно, будут присутствовать первичные структуры, но и в них уже глобальная пропаганда утвердилась настолько, что они уже не могут отдалиться от нее. Любопытно наблюдать, что первичные группы, малочисленные, но пока устойчивые (семья, церковный приход) всеми силами стараются жить по законам пропаганды: семьи образуют семейные ассоциации или структуры, защищающие их интересы от имени государства, а Церковь использует методы психологического воздействия, свойственные пропаганде… Этот факт сам по себе свидетельствует о том, что прежние, архаические первичные группы уже канули в небытие. Но если в структуре всеобщей, глобальной пропаганды появляется первичная группа, ячейка, важный инструмент для необходимой связи, она тут же превращается в инструмент пропаганды, она не дает человеку точку опоры, чтобы он мог защитить себя, напротив, человек в ее структуре уже находится в сетях пропаганды.

Тут же на ум приходит и другое возражение: как же случилось так, что пропаганда возникла и развилась в обществах, не являющихся ни обществом индивидуалистов, ни массовым обществом: в России в 1917 г., на территории современного Китая, в Индокитае, в Арабском мире. Есть ответ и на это: следует учесть, что только в том случае пропаганда могла и может там возникнуть, развиться и заработать, когда разрушаются старые структуры и на их обломках возникает одновременно и общество индивидуалистов, и массовое общество. Пока этого не произошло, пропаганда бессильна. Следует, видимо, добавить, что появление общества с такой двойственной организацией – явление не случайное, именно такая структура, как авторитарное государство способствует, иногда с помощью силы, его возникновению, и только после того, как площадка подготовлена, пропаганда может ее завоевать. Возьмем, к примеру, СССР на заре существования: такие территории, как Кавказ и Азербайджан в 1917 г. стали площадкой для Агитпропа именно благодаря своему космополитизму, когда толпы людей, русских и мусульман, перемещались из одного района в другой, вырванные из привычного уклада жизни, одурманенные националистическими настроениями, в попытке создать глобальное общество. В советской России мы наблюдаем расцвет пропаганды на фоне двух параллельных процессов – разрушение старой общности уходящего режима и создание нового массового общества.

Известен также пример Индокитая, когда деятельность организации Вьетминь привела к структурным изменениям в