Шрифт:
Закладка:
Именно так действовала пропаганда мощи и величия французской республики начиная с 1958 года, так как была основана на фактах и обращалась к рассудку: практически все фильмы того времени посвящались успехам Франции в науке и технологиях. Такие фильмы, как Algérie française, например, перенасыщены фактами из области экономгеографии и статистическими данными[122], и это тоже пропаганда. Такого рода демарши характерны для многих политических режимов: образование по китайскому образцу, проводимое при Мао, нельзя считать рациональным, но для тех, для кого оно предназначалось, оно определенно являлось таковым. Возьмем, к примеру, американскую пропаганду: все попытки считаться правдивой и демонстрировать приверженность к демократическим принципам предназначены для того, чтобы казаться рациональной и правдоподобной. Informations и Documents американских служб являются типичным примером такого рода пропаганды, основанной на базе «точных данных» и информации. Ничто так не похоже на настоящий американский журнал, как Revue de la D.D.R., где даже стиль представления информации напоминает пропагандистские лозунги. Можно сказать, что чем дальше эволюционирует наше общество, тем больше пропаганда становится рациональной, тем чаще она ссылается на серьезные аргументы, опирается на статистику, делает вид, что распространяет знания и снабжает реальной информацией. Крис и Лейтес[123] совершенно справедливо отмечают различия между пропагандистскими стилями 1914 года и 1940 года: в последнем случае он более сдержан, менее эмоционален и морализован, зато более информативен. Как говорилось в словаре, где по обычаю того времени приводились толкования терминов: пропаганда все реже и реже обращается к суперэго, но все чаще направлена на эго.
Пропаганда, обращенная к эмоциям, затрагивающая чувства, использовалась все реже. Заметим, однако, что даже в ней употреблялись реальные факты: в своих пламенных речах Гитлер ссылался на реальные события, используя их как отправную точку для своих разглагольствований. Становятся исключением в пропаганде утверждения бредового характера, лишенные смысла, не имеющие никакого отношения к действительности, хотя нечто подобное еще можно встретить в египетской пропаганде и в речах Лумумбы в бельгийском Конго в июле 1960 г. Уже мало кто верит в подобные зажигательные речи, но они все еще могут убеждать и подстрекать к возмущению.
В современном мире человеку требуется отсылка к факту, хотя бы для самооправдания, чтобы убедить себя в том, что он действует, подчиняясь здравому смыслу, и верит в то, что ему демонстрируют. Поэтому следует внимательно изучить, какая связь существует между информированием общества и пропагандой, ведь она, пропаганда, все более и более старается быть похожей на реальный мир. Есть исследования, которые доказывают, что пропагандистский текст, эмоциональный и шокирующий, сильнее убеждает и приводит к правильному умозаключению, чем обычный «информативный» текст на ту же тему. Небольшая доза «страха» скорее подтолкнет к немедленному действию, тогда как разумное утверждение приведет, но не сразу, к пониманию информации. Отсюда вывод: пропагандистское послание не должно бить по нервам и вызывать сильные эмоции, его следует направлять к разуму, в таком случае публика будет менее критична и скорее ему поверит[124].
В плане содержания пропаганда старается обращаться к рассудку, оперировать реальными фактами. Но достаточно ли этого, чтобы говорить о ее рациональности? Так как с одной стороны мы имеем содержание пропаганды, а с другой – того, кто ее воспринимает, т. е. индивида, подвергающегося ее влиянию (то же верно и для восприятия информации). Когда человек знакомится с объективной технической рекламой нового телевизора или двигателя для автомобиля, если, конечно, он не является электриком или механиком по профессии, что он в этом понимает? Разумеется, ничего. Нагромождение технических характеристик, детальные уточнения о строении элементов создают в его голове только общее представление, пусть расплывчатое, зато яркое! Если суммировать его впечатление от нового устройства, он просто скажет: Это здорово!
То же можно сказать и о рациональной, демонстрационной, основанной на реальных фактах пропаганде. Прочитав статью об урожае зерновых в США или о выплавке стали в СССР, запомнит ли читатель цифры, поймет ли экономическое значение статистических данных, сделает ли соответствующие выводы? Если он не экономист и не специалист в соответствующей области, он составит общее представление об этих фактах и придет к заключению типа: «Ну и молодцы эти русские (или американцы)!» или «Наверное, у них есть технология…» или «Вот, что значит прогресс!», ну и так далее. Точно так же после просмотра фильма Algérie française, выходя из зала, никто уже не вспомнит точные цифры, но зато останется эмоциональное впечатление о подвиге французов при выполнении миссии. Что же остается у человека после того, как он подвергся влиянию пропаганды? – Совершенно иррациональный образ или эмоциональное впечатление, короче говоря – миф. Факты, цифры, конкретная информация, демонстрация – все это забывается, остается только ощущение. В конечном итоге – это как раз то, что нужно пропагандисту, так как никогда человек не совершит поступок, исходя из сухого факта, никогда голая информация не заставит его действовать, никогда его поведение не основывается исключительно на здравом смысле. Но то, что подтолкнет его к действию, находится как раз в эмоциональной сфере: страсть, мысли о будущем, миф. Задача пропагандиста – создать иррациональную ситуацию на основе рациональных элементов, реальных событий. Нужно питать эту страсть подлинными фактами, разжигать воображение демонстрацией настоящих страстей, создавать иллюзию, опираясь на реальную действительность. Таким образом пропаганда сама по себе становится честной, точной, строгой в отношении факта, но эффект от ее влияния остается по-прежнему иррациональным, благодаря спонтанным метаморфозам в сознании индивида[125].
Важно подчеркнуть, что те же самые процессы свойственны и для информации. Если не брать в расчёт специалистов (как уже было сказано), то любое, даже очень детальное сообщение у простого человека создаст лишь общее представление о мире. Я могу назвать множество фактов, сообщений, статистических данных, расследований, объяснений, демонстраций и аналитических материалов, на основе внимательнейшего изучения которых невозможно составить личное мнение, гораздо лучше для этого подходит качественная пропаганда. Это утверждение кому-то покажется скандальным, но на самом деле оно так и есть: обилие информации никак не облегчает понимание ситуации, аудитория скорее утонет в ее потоке. Человек не может запомнить и объяснить многочисленные факты, тем более выстроить их в систему, иначе он рискует сойти с ума. Ему под силу лишь составить общее представление, и оно будет тем проще, чем больше информации ему для этого предоставят. Если человеку предложить один факт, он его запомнит. Ели
