Шрифт:
Закладка:
– Бегомнах!!! – заорал Шахх и, растопырив щупла во все стороны, харкнул в стражей из вормгана. Веером! Как я понимаю, потратив на этот плевок все заряды, которые у него были в желудке.
И, к сожалению, зря. Одного замешкавшегося стража сбить удалось, взорвался он эпично, как давно созревший гнойник, только желтые брызги во все стороны полетели. Остальные же элегантно и невероятно быстро ушли от «картечи» Шахха – и, думаю, немедленно ринулись в атаку.
Правда, я этого уже не видел, так как бежал за Шаххом не разбирая дороги и, честно говоря, не совсем понимая, зачем мы это делаем. По-моему, достойнее было бы погибнуть в неравной битве, чем сломя голову нестись по холмистой пустыне, ожидая, что вот-вот сейчас меч стража вонзится между лопаток…
И тут я увидел это…
От одной кучи артефактов до другой протянулся разлом почвы шириной метра два, похожий на рубленую рану. А внутри разлома кипела и пузырилась огненная лава.
– Туда! – рявкнул Шахх – и бросился в пламя, где благополучно и сгинул без следа.
Сомнительный это, конечно, был способ избавиться от погони, но иного не предвиделось.
«Надеюсь, этот ктулху знал, что делал», – промелькнуло у меня в голове во второй уже раз за сегодня перед тем, как я последовал примеру мутанта, «рыбкой» нырнув в огненную бездну…
* * *
Честно говоря, прыгнув, я глаза закрыл. Разумеется, не со страху… Хотя, что уж врать самому себе, отчасти и со страху тоже – не каждый день приходится головой вперед бросаться в море огненной лавы. Но больше все же в надежде гляделки уберечь от нестерпимого жара… которого я не почувствовал.
Пламя, выглядящее как самая натуральная отрыжка вулкана, оказалось холодным, словно речка во время ледохода. У меня аж зубы немедленно заныли, а вместе с ними и те участки скелета, по которым однажды прошлись пули, ножи и иные предметы, не добавляющие здоровья организму. Но это всяко лучше, чем запечься заживо.
В общем, после прыжка я почти сразу глаза открыл – и не понял, куда меня занесло на этот раз. Или несет, так как по ощущениям я продолжал лететь вниз… Хотя нет. Сейчас я висел в воздухе, как космонавт в невесомости, и на землю падать моя тушка явно не собиралась по одной простой причине – земли не было. Как и неба. Сверху и снизу, насколько хватало взгляда, протянулись бескрайние просторы разреженного сизого тумана. А между этими условными «небом» и «землей» неторопливо и величаво плавали геометрические фигуры совершенно разных размеров – от небольших, с футбольный мяч, до огромных, величиной с небоскреб. Формой фигуры также различались. Были здесь обычные шары, кубы, параллелепипеды и всякие там спирали-октаэдры-тетраэдры, а также сложные образования, порой абсолютно бесформенные.
– Что это? – раздалось слева. Речь в этом мире звучала странно – гулко и одновременно приглушенно, словно человек говорил в банку.
Я чуть повернул голову на голос. Ага, значит, и Иван бросился в кипящую лаву. А я уж опасался, что он остался наверху и сегодня у стражей будет на ужин свежая сталкерятинка.
– Кладбище гравитационных аномалий, – проговорил Шахх, болтавшийся в невесомости справа от меня. Забавно – сейчас, когда он говорил, его ротовые щупальца развевались, словно конечности осьминога в воде. – Но не надо думать, что они мертвые в нашем понимании. Просто они другие. В определенном смысле более опасные, потому «мусорщики» до сих пор не ленятся складывать сюда мертвые гравиты. К счастью, этот вид аномалий умирает редко, иначе, если не уследить, они могут уничтожить всю Розу Миров.
– Ну и задания нам кузнецы отсыпали, – фыркнул вечно недовольный Иван. – Сказали бы прямо: посылаем вас на убой.
М-да… Блин, если я такой же зануда по жизни, как мой двойник, надо срочно пересмотреть свое поведение. Не, мужик он неплохой, да и боец отличный, с таким в разведку вполне можно пойти. В берушах, чтоб во время разведки не слушать его нытье. Впрочем, Шахх, по ходу, с моим напарником свыкся и на его реплики уже не реагировал. Вот и ладушки, вот и хорошо.
– Учитываем, что тут свои стражи есть, – проговорил Шахх. – Как увидите рядом с собой теннисные мячики с шипами, это они и есть. И тогда лучше сразу самому застрелиться. «Мусорщики» их запрограммировали на долгую и мучительную смерть для того, кто сюда проникнет.
– Долгую и мучительную-то зачем? – поинтересовался Иван.
– Чтоб больше не проникали, – пояснил Шахх. – Ну что, вперед. Как увидите черный цилиндр, самый стремный с виду, считайте, мы нашли то, что искали. Правда, я в душе не понимаю, как можно от него кусок отколоть. До этого никто такого не делал.
– А чем мертвый гравиконцентрат отличается от живого? – поинтересовался Иван.
– Тем, что он мертвый, – сказал мутант. И, развернувшись к нам спиной, бросил через плечо: – Поплыли.
– С каким бы удовольствием я ему щупла из хари повыдергал, – прошипел мой двойник.
– По-моему, ты слишком остро реагируешь на обычный троллинг, – сказал я. – Тут как в старом анекдоте про собаку: укусила она тебя – пойди и укуси ее, будете квиты. При определенном навыке можно любого тролля так затроллить, что он будет беситься, а ты ржать в голос.
– Делать мне больше нечего, – проворчал Иван.
– Тогда остается только шипеть, скрипеть зубами и мечтать превратиться в самца гориллы – пожалуй, только у него хватило бы сил выдрать щупальце из пасти ктулху.
– И ты туда же, – выдохнул мой двойник. И замолчал – похоже, обиделся. Ну и зря. Взаимоотношения, построенные на взаимных подколках, зачастую оказываются самыми оптимальными.
Передвижение в данном мире особого труда не составило – окружающая среда была довольно плотной, мы словно болтались в киселе из воздуха, в котором вполне можно было плыть как в воде. Что мы и сделали, стараясь поспевать за ктулху, мощными гребками проталкивающего свое тело вперед.
Думаю, без проводника нам с Иваном в этих слоеных мирах пришлось бы несладко. Мимо некоторых геометрических фигур Шахх проплывал совершенно спокойно, чуть не ногами их пинал. Другие, с виду порой безобидные, огибал по широкой дуге. Мы с моим двойником, наученные путешествиями по Зонам, старались в точности следовать тем же путем. Кстати, таких геометрических аномалий, что плавали в воздухе тут и там, я в
