Когда я стоял в воротах, а Мика забивал, его закрыли спины. Потому сейчас я смотрел, как впервые, и даже немного нервничал. Вот Погосян разбегается, обозначает удар в левый угол, а сам лупит прямо и вниз. Вратарь повелся, прыгнул и пропустил.

— Наш первый гол! — вскочил Погосян. — Мой первый гол!

И запрыгал по залу. Счет тогда был разгромным, 8:1 не в нашу пользу, но первый гол — это как первый поцелуй, забыть его невозможно.

Второй гол Погосян забивал, уже получив свой десятый номер. Помню, тогда они с Рябовым за одиннадцатый чуть не подрались, но Мика был «одноногим», и ему достался номер 10. А сейчас прокачался Мика, с обеих ног забивает.

Потом череда голов прервалась, и началась нарезка, где я ловлю, отбиваю, снова ловлю. Прыгаю и растягиваюсь поперек ворот. Вот мне нос разбили… А вот — ключицу сломали, мать ее так! Тогда я часто включал дар, чтобы спасти команду, а сейчас справляюсь своими силами.

Мы так увлеклись, что даже есть бросили. Кадры воскрешали в душе приятные воспоминания и радость первых побед. Я смотрел на себя, еще угловатого и неловкого, и в голове вертелся стих Бродского: «Я сижу у окна, вспоминаю юность, улыбнусь порой, порой отплюнусь».

В Первую лигу мы вышли, теперь надо штурмовать вышку. Я был уверен, что не променяю свою команду ни на какие материальные блага.

Нарезка длилась где-то час. За это время все слегка захмелели и возбудились, Кирилл включил музыку, всем захотелось тепла и ласки, и Димидко дал добро, чтобы парни приглашали подруг, потому что женщины у нас было всего две: Оксана, но ее узурпировал Димидко и не дал с ней танцевать даже Матвеичу, и Дарина, которая кружилась в вальсе с Жекой. Весьма профессионально, надо отдать должное. В детстве, наверное, во дворе гулять ей было некогда: танцы, единоборства… не удивлюсь, если она еще и на гитаре лабает. Ну, или на скрипочке.

После Жеки ее пригласил Игнат. Танцуя с ним, она поглядывала на меня. Или так только казалось?

Вскоре пришла Маша с блондинками-близняшками, и стало повеселее. Все были счастливы и благостны. Димидко бархатным взглядом смотрел на Оксану и то и дело касался ее руки, она поглядывала на сына, Клыка то есть.

Все было прекрасно, пока у Сан Саныча не зазвонил телефон, лежащий на столе экраном вниз. Димидко перевернул телефон, взял, и его перекосило, он аж челюстями клацнул.

— Бывшая, — сказал он заупокойным тоном, сжал руку Оксаны и крикнул в трубку, чтобы перекрыть музыку: — Привет, Тома. Что случилось?

Он то ли специально включил громкую связь, чтобы Оксана слышала и не задавала вопросов, то ли забыл ее выключить.

— Саша, — проговорил усталый женский голос, — ничего не случилось. — Донесся вздох. — Катя хочет с тобой поговорить. У тебя там музыка? Что празднуешь?

— С каких пор тебя интересует моя жизнь? — сказал Димидко. — Успехи в работе праздную, уж это тебе точно не интересно.

— Катя хочет с тобой поговорить, а тебя из-за музыки плохо слышно.

— Что нужно ей купить? — спросил он. — И вообще, уже поздно, давай завтра.

— Папа! — донесся из трубки звонкий детский голосок. — Когда ты приедешь? А я по математике пятерку получила!

Желваки на скулах Димидко напряглись, он покосился на Оксану, которая, побледнев, смотрела в сторону. Еще раз сжал ее руку.

— Привет, зайка, — пробормотал Димидко, прикрывая трубку рукой и делая виноватое лицо. — Тебе что-нибудь нужно? Говори.

— Мне ты нужен! Мы к тебе приедем, ура, ура, ура!

Вот теперь меня зло взяло. Когда Саныч нуждался в поддержке, Тамара ему ультиматум поставила и лицо расцарапала, а как стал перспективным тренером с хорошей зарплатой, так, видимо, решила мириться. И не сама, а ребенка подсылает, а дочери отказать Санычу будет трудно. Хуже нет, когда взрослые используют детей как разменную монету для достижения своих целей.

— Зайка, папа все время в командировках, — попытался отмазаться Димидко.

— Мы завтра приедем! Так мама сказала.

Посмотрела, наверное, женушка турнирную таблицу, выяснила, что в ближайшее время игр нет и Саныч в Михайловске, и готовит десант. Надо отдать должное Оксане, она психовать не стала, смотрела на Димидко, потягивая через трубочку коктейль, а я думал, что он будет идиотом, если бросит из-за мегеры такую женщину. Как они говорят: «Ради детей».

— Мы приедем завтра, — припечатала Тамара. — Дети скучают.

— Какой — завтра? У них же школа! Давай я в воскресенье приеду и свожу их в зоопарк или куда они захотят.

— Папочка, я скучаю! — прокричала девочка, и в ее голосе послышались интонации матери.

— В воскресенье папа приедет, — сказал Димидко. — Спокойной ночи, принцесса.

— Целую тебя, папочка! Я тебе подарок приготовила! Спокойной ночи.

Димидко прервал связь, положил телефон — опять экраном вниз. Тирликас сделал вид, что ничего не услышал и отправился к стойке. Димидко проводил его взглядом и пожаловался:

— То не давала видеться с детьми, пока денег не пришлю. Как присылал — месяцами ни слуху, ни духу, и вот…

— Увидела перспективу, — спокойно констатировала Оксана. — Будет пытаться забрать свое или хотя бы оттяпать кусок пожирнее. Вы разведены?

— Да как-то не до того было, — развел руками Димидко и добавил зло: — Завтра же подам на развод.

Оксана грустно усмехнулась.

— Не спеши обещать. Она в ход пускает детей. Ей-то ты можешь отказать, а им?

— Я ж не на них женат. — Он кивком указал на выход, а мне сказал: — Мы скоро вернемся.

Только они вышли, на стул рядом уселась раскрасневшаяся после танцев Дарина, сдула с лица выбившуюся прядь волос.

— Почему ты меня не пригласил? — спросила девушка, наклонившись, и я ощутил, что она раскраснелась от алкоголя, а не от нагрузки.

— Да я танцор не очень. В сравнении с Жекой так просто… бык на льду.

— Ну и плевать! — она схватила меня за руку и потащила на танцпол. Точнее, на свободное пространство, выполняющее роль танцпола. — Песня смотри какая душевная.

Песня была из этой реальности, исполнителя я не знал. Притянув Рину к себе, я попытался поймать ритм.

— Бросаешь меня, уезжаешь, — вздохнула она. — Так и кажется, что Тирликас за мной наблюдает, вычисляет и вот-вот разоблачит.

— Это вряд ли. И вообще он нормальный мужик. Меня разоблачил, но никому не сдал. Да и уезжаю я ненадолго.

Девушка встала на цыпочки и в танце шепнула мне на ухо:

— Откуда ты знаешь? Может, просто у них на тебя другие планы?

Я дернул плечами.