— Спальня… Там…

Тело легко послушалось, подхватывая её на руки и неся в нужном направлении. Только потом, когда Джонс последовательно избавил её от платья и чулок, кинжалом все же пришлось воспользоваться — Осень не простил бы ни себе, ни ей такого.

* * *

Утро, как всегда, пришло неожиданно. Подушка под головой Ник пошевелилась, чуть сменила положение. Рука Ник рефлекторно дернулась, хватаясь кинжал. В последний миг все же мелькнуло огненной вспышкой осознание — это проснулся Осень. Только и всего. Ничего страшного, со временем можно привыкнуть к вампиру в собственной постели. Ник отпустила кинжал, снова погружаясь в приятную полудрему. Это просто Осень.

Подушка, кажется, оценила Ник на своем плече, свою неодетость под теплым одеялом, и хрипло, даже покаянно прошептала:

— Кажется, я дожил до того дня, когда по утру приходится спрашивать: и как, тебе хотя бы понравилось?

Ник приоткрыла один глаз, рассматривая щетинистый подбородок, поджатые губы и повинные алые глаза:

— Не понравилось.

Губы тут же шепнули, а подушка даже дернулась в попытке побега, но Ник лежала на ней прочно, прижимая к кровати ногой:

— Прости. Я виноват.

Ник привстала на локтях, опираясь ими в грудь Осени:

— Ты слишком много шевелишься.

— Такой упрек мне еще не предъявляли.

Ник села, кутаясь в свою часть одеяла:

— Все когда-нибудь бывает впервые. Я тебя раз шесть, не меньше, чуть не пришибла чисто на рефлексах — ловец же.

Особенно, когда он среди ночи подтянул её к себе, крепко прижимая к груди, еще и ногу закидывая для верности — что б уж точно не сбежала. Он тогда реально был на волосок от гибели, Ник в последний момент остановила кинжал — Осень, блаженно уткнувшись носом в её ухо, спал…

— Нииик? — выглядел Осень при этом так потешно-недоумевающе, что она все же уточнила:

— Так. Мы же об одном и том же говорим или о разном?

Осень сел, заправил длинные пряди, налезшие на лицо, за ухо:

— Кажется, о разном. Я имел в виду… Не допустил ли я ночью… Что-то…

Ник рассмеялась и встала, поднимая с пола свой свитер, чтобы отправить его в корзину с грязным бельем:

— Нет, до этого не дошло. Совсем-совсем. Я же ловец. — Она прошла до гардероба и открыла его двери, чтобы выбрать свежую одежду. Она знала, что Осень провожает её задумчивым взглядом — на это и был весь расчет.

— А тогда… — Осень задумчиво приподнял порванный чулок, валявшийся на кровати возле него. — … почему ты в эээ…

Ник зевнула:

— Это называется спортивное белье. Топ и шорты, а не то, что ты подумал. — она обернулась на него, натягивая на себя джинсы, — в «Алой кошке» на мне топ был еще меньше. Ты же там был? Я права?

Осень кивнул:

— Был.

— Следил. — она достала футболку исключительно, чтобы Осень так старательно не отводил взгляд в сторону.

— Наслаждался беспомощностью оборотней перед одной леди Холма.

Ник достала из гардероба свои джинсы и бросила их в Осень:

— Одевайся, тебе должно подойти. Футболку сам выберешь — мой гардероб полностью в твоем распоряжении, только в бельевые ящики не лезь — там твоего размера точно нет. И пойду — пора завтрак готовить.

— Ты не ответила — почему… — Он все же встал, проходя мимо неё и глупо улыбаясь — кажется, он вполне серьезно радовался наличию белья на себе.

— Потому что я не люблю спать в одежде. А еще потому, что кровать у меня в доме одна. Бросать тебя на полу гостиной мне показалось негуманным.

— Зря…

— Учту на будущее — тебя бросать там, где отключился. И все, — она чуть потянулась к Осени, целуя его в заросшую щеку: — с новым днем твоей жизни. У меня нет власти над тобой «Осень» Брендон Микаэль Арн Джонс.

Она спешно вышла из спальни — такие моменты лучше переживать в одиночестве, мало ли какие чувства вырвутся. Она сама, помнится, почти час ревела от счастья, когда свалила из школы ловцов.

На кухне было тихо, пусто и легко — тут можно вытереть непонятные слезы и полезть в холодильник, на одном упрямстве решив приготовить блинчики на завтрак.

Яйца.

Молоко.

Масло.

Осень тактично отодвинул её в сторону, доставая свежие ягоды и брикет мороженого из морозилки:

— Доверь готовку профессионалам.

Он из её шкафа взял только резинку для волос, собрав свои светлые, почти белые волосы в хвостик. Даже джинсы натянул свои. Интересно, он видел, что осталось от его рубашки?

Ник без слов отошла в сторону, садясь за стол — в последнее время её избаловал Эван готовкой. Посмотрим, на что способен Осень.

Он долго, придирчиво выбирал сковороду, подбрасывая её в воздух и ловя за ручку. Все же выбрал, принялся готовить тесто — руками разламывая яйца, насыпая муки на глазок, так же наливая молоко. Ник прикусила губу — так те самые блинчики из детства, которые она искала и не находила, точно не получатся.

Осень включил плиту, сковородка вновь взлетела в воздух, еще и крутясь при этом. Пальцы его левой руки принялись отбивать ритм, босые ноги затанцевали… Ник улыбнулась — эта клыкастая зараза пыталась почти полностью воплотить её мечту…

— Передник, ты забыл передник!

Он обернулся, сумасшедше улыбаясь:

— Тут уж приходится выбирать — передник или джинсы. Последние мне роднее как-то. Ближе к телу.

— Паразит ты…

— Я помню, — он отвернулся, наливая тесто на раскаленную сковороду. Ник знала, что будет дальше — блинчики будут летать в воздухе, будет танец, будет вкусно и… Целоваться им нельзя — Осень не подпустит и не позволит. Жаль, что те поцелуи в спальне, которые ей понравились, он даже не помнит. Зато их помнит она.

Тем временем Осень положил на тарелку первый блин. Тут же на него приземлился шарик мороженого, и уверенные пальцы еще и ягод живописно насыпали. Даже листочек мяты, неведомо как оказавшийся в её холодильнике, приземлился на блинчик.

Ник подошла, любуясь Осенью — его профилем, его сильными и уверенными руками, уже снова подбрасывающими сковороду в воздух, его голой спиной, низко сидящими джинсами…

— Ффффкусно… — только и сказала она, надеясь, что блинчиков будет много — она заморозит их и будет есть только когда не будет сил сдержать слезы, когда одиночество будет касаться её своей холодной, когтистой лапой.

— Я работал поваром, — признался Осень. — добрался до должности су-шефа, копил деньги на собственный ресторан, а потом…

Договаривать он не стал, чтобы не