– О-ой… Таблетка работает.

– Конечно! Вон у вас и зуд пропал и сыпь… О-ой…

Я смотрела на Рудэя, держалась, старалась, даже дышать перестала… Но потом начала хохотать. Просто упала на кровать и залилась смехом.

Глава 27

Рудэй

Зуд пропал? Зуд пропал? Она издевается? Точно рыжая ведьма…

Ох да, зуд действительно пропал – кожный зуд. Зато…

Ох, Единый! Зато появился дикий зуд совсем другого рода! И эта наглая мадам, естественно, его тотчас заметила!

Да и кто бы не заметил, если мои домашние панталоны натянулись в зоне риска как парус небезызвестного «Летучего голландца»!

Да, да, этот корабль путешествовал по мирам. Вот только на Земле об этом не знали, а у нас, конечно же были в курсе событий. Корабль несущийся на магической и ветряной тяге между летучими островами и планетами.

И вот такой, с позволения сказать, «парус» я сейчас имел ниже пояса!

И хорошо бы только парус!

Но вместе с восстанием моего закадычного друга я чувствовал невероятную жажду.

Я хотел…

Хотел женщину! Просто до ужаса! До остервенения!

И не просто женщину! Помоги мне Аллизия-мать я хотел… Джасинду!

Если бы трактат о разных позах страстных утех еще не был написан, благодаря своей фантазии, я бы сейчас за несколько минут его создал почти без усилий. Потому что воображение не останавливалось, продолжало и продолжало. Не припомню, чтобы когда-нибудь за считанные секунды в голове пронеслось столько вариантов эм… постельного времяпрепровождения.

При этом я все-таки понимал, что не могу просто так на неё накинутся. Это… это не по-мужски, не по-человечески, не по-императорски, в конце концов!

Но… разве я не Рудэй великолепный? Мысль была странной, но я решил, что это последствия отравления и лечения. Разве я не лучший образец мужского пола в нашем загадочном огромном мире?

Я не просто лучший! Я лучший из лучших!

Что-то в моей голове еще пыталось дать задний ход мыслям о собственном превосходстве, но я благополучно задвинул здравый смысл за ширму подсознания.

Вздохнул, облизал губы, и опустился на кровать, поставив руки так, чтобы эта очаровательная, удивительная, соблазнительная женщина видела насколько я хорош.

– Джасинда, ты прекрасна! О, госпожа моего сердца! О сверкающий яхонт моей души!

Опять же, голос на задворках сознания орал, что я несу пургу, но эта пурга меня увлекала! Уносила за собой!

– О, прекрасная Джасинда! Жемчужина подлунного мира! Идеальная пещерка для моего магического жезла!

– Вы еще скажите, для нефритового стержня!

– О, да! Коралловый сосуд для моей… моей… хм… моей живительной силы!

Говоря это я подползал к ней. Понимая, что со стороны выгляжу скорее комично, чем возбуждающе.

И ничего с этим поделать не мог!

Мне показалось, что я в этот момент расщепился на две половины. Одна – со стоящим детородным органом готовым к атаке сходила с ума от вожделения и порола несусветную дичь, другая, с жестоким стыдом все это осознавала, но поделать ничего не могла! Только констатировать весь ужас своего падения…

– Джасинда! Отдайся мне! Озолочу! – о, Единый, за что ты так жесток ко мне! – Моя куропаточка! Чаровница моя!

Дальше я сделал то, за что, будучи в здравом уме просто таки убил бы себя, приковал бы к позорному столбу и дал двадцать отменных плетей.

Я. Почти император Аллизии, Никодии и Летучих земель. Я. Рудэй первый – или не первый, уже забыл который по счету. Я! Нормальный мужик без каких-то там наклонностей! Страстно закусил губу!

О… какой позор на мою недоимператорскую головушку!

Почему это треклятое зелье не могло подействовать иначе?

Ну, хотя бы так, как эйфория на Оксанну? То есть я бы чудил, выдавал бы все эти возбужденные фортели, но при этом не соображал бы что я делаю!

А я соображал! Соображал, что выгляжу как кретин и все равно продолжал, не имея сил остановиться!

– О прекрасная Джасинда! У-у-у! – еще раз я закусил губу, хотя было желание откусить её совсем, к магическому тлену!

Вдобавок я еще и перекатился на спину, зачем-то лишний раз демонстрируя то, что и так любой бы заметил, даже с самым плохим зрением.

– Ты издеваешься, Руд? – Джас смотрела, выкатив свои прекрасные глаза, и пятилась на кровати, пытаясь улизнуть. Но я, или мое новое, чересчур игривое я, было проворнее.

Нет, я вроде бы понимал, что не накинусь и силой не возьму, но вот то, что буду пытаться её уговорить, уломать…

Собственно, а почему бы и нет? Уломать её, кстати, хотели обе мои половины.

И та, что по фазе сдвинулась, и вторая, которая вроде как сохраняла крупицы здравого смысла.

Я сделал быстрое движение корпусом, буквально опрокидывая Джас на подушки.

– Я буду кричать!

– О, да! О, да, моя госпожа! Ты будешь кричать! Громко! Страстно! Ты будешь кричать – еще, Рудэй, еще… Кстати, мне нравится, что ты назвала меня «Руд» и обратилась фамильярно. Это… еще больше заводит!

– Куда уж больше! – простонала Джас, пытаясь выбраться из под меня, щипая и пинаясь.

Моему телу было глубоко фиолетово то, что она пытается меня отшить. А моему «второму я» были до облака ее подколки в область моего самомнения и гордости. Я чувствовал, где-то там, в глубине ее чёрствого земного сердца всё-таки тлеет огонек страсти, направленной на мою скромную персону!

Джас в этот момент выглядела особенно классно! Рыжие кудри разметались, разлились по плечам неуправляемой огненной лавой, бледные щечки чуть заалели, губы припухли и стали яркие-яркие, будто Джас накрасилась только что, грудь вздымалась, рискуя порвать рубашку и жакет, которые ее ограничивали.

– Моя сладкая фея! Бриллиант моего сознания! Я подарю тебе звезду! Светом нетленным будет она освещать… – я понимал, что леплю полную ахинею, Джас, по ходу, тоже это понимала, так как неожиданно залилась смехом, да таким, что мое перевозбужденное «я» аж отпрянуло.

Ей удалось из под меня вырваться и вскочить с кровати. Рыжуля выставила вперед обе руки, надеясь задержать меня, но вертикальная позиция нравилась мне не меньше, чем горизонтальная. Тем более, что теперь мне открывался шикарный вид на ее роскошные ягодицы и длинные ножки.

– Моя королева!!! – рычал я, проклиная себя. Так и хотелось прикусить язык, но второе я не давало.

– Чего это только королева? – ехидно осклабилась рыжуля, – Я согласна только на императрицу!

– Да, да, жаркая моя!