конечно, по этому обычаю умножать их должен, к чему стремятся успешно, чтобы казну пополнять. Так, одного турка, как бы башу резничьего, для этого выбирают, дабы весь Константинополь мясом бараньим регулярно снабжал, и этому достаточно столько из казны дают деньги, сколько через месяц на баранов уйдет. Также говорят, что выходит на каждый день по несколько десятков тысяч, что согласуется с населением большого города. А этот баша должен же повинность в деньгах и прибыль, согласно сумме, взятой на торговлю, в казну тех семи башен отдавать. А если бы не дал согласно нужде [308v] городу мяса, тогда ему связку из внутренностей бараньих с гноем на него надевают и водят в цепях по городу и бьют, что при мне дважды было. Также каждый имеет свое заведение: этот баранами, этот хлебом, этот курами, этот голубями, и т.д. и этим город подымает. Дань и проценты в казну отдают. А если же кто, или слуги его и другие перекупщики фальшиво продают, вопреки фунтам и весу измеренному, тогда ему доску большую, дырявую, для этого приготовленную, через голову на плечи кладут и свинец навешают на знак фунтов, и то, что продавал, или хлеб, или что другое, на доску положат, звонков и цымбалов около него навязав, и рога ему козьи на шапку пришив, ведут янычары по городу и бьют, и от бития еще должен плакать. Потому понастоящему до-лжен каждый продавать, однако их несколько раз при нас водили. Но к делу я возвращаюсь.

От того Ксеркса, персидского короля, который от этого Бизанциум и от других греческих городов, потеряв мощь свою, удирал, естьлет семьсот тридцать, в течение которых в своей славе и могуществе процветал до Севера, императора римского, которым тоже был выворочен, а от Константина Великого, который его возобновил и престолом императорским украсил, до этого овладения турецкого естьлет одна тысяча сто, а до нынешнего времени есть лет сто двадцать четыре. Так, разорив и уничтожив оные святые, дорогие и славные костелы, над которыми весь мир [309] не имел более почетных, одни на секту Магомета турки обратили, другие на стойла верблюдов, коней, мулов, ослов были отданы, в третьих видел львов, рысей, леопардов, обезьян, мартышек и других зверей императорских, между коими носорог, зверь дивнейший из Индии, от Попиана при мне были привезен послами в подарок сегодняшнему императору Амурату.

Другие церкви и монастыри, дорого строенные, на гостиные дома, на бойни, на бани и на хлева обращены были, так что из этого множества костелов святых и дорогих ни одного христианского не увидишь, кроме двух. В одном, где греческий патриарх живет, в старом монастырьке, в котором видел часть колонны из мрамора старого, у которого господа бога бичами бито.

Второй костел есть армянская церквушка старая, и почти разваленная, у семи башен, где архиепископ армянский живет. Другие христианские костелы на мешиты турецкие магометового поклонения обращены, которых я несколько десятков насчитал. В них еще кресты, рисунки и образы греческие, также могилы благороднейших древних греков с надписями и распятиями, которые никогда не думали, что турки будут по ним топтаться, и магометовы церемонии справлять будут. Есть тоже три замка старые греческих императоров. Один в углу города за патриархией, который каждый император турецкий, на престол вступающий, из-за обязанности и согласно обряду своих церемоний собственной рукой разбивает и разоряет, обещая этой формой как его [309v] предок Константинополь, так он замки христианские разорять, что при нас сегодняшний Амурат сделал.

Второй есть замок от дороги, по которой подъезжали, над морем близ семи башен, которых турки Едыкулла зовут, где есть сокровища большие целиком, как сказал, у греческого императора сразу же из Константинополя взятые. Третий замок лежит клином между рукавом моря Галатского, Пропонтом и Геллеспонтом. Он имеет в окружности едва не милю польскую, стенами хорошими и башнями высокими снабжен и пушками вокруг окружен. Там есть сады разных деревьев большие, и от Галаты сад кипарисовый. Только там императоры турецкие главой и столицей живут. Есть тоже башня в форме замка стрельбой окруженная на острове Пропонта, между Скудером и Галатой, где море Понт Эвксинский как быстрая река бежит в Геллеспонт. В то время Галата или Пера и Пернитус сразу же сдалась туркам. И был этот город генуэзский окруженный стенами и укрепленный, от Константинополя на расстояние двух выстрелов из лука, заливом морским разделенный, в котором еще сейчас итальянцы, греки и другие христиане живут и церемонии свои употребляют. Есть в нем монастырь монахов старых францисканцев девы Марии, дорого построенный, и костел, который изнутри камешками, сделанными из камня прозрачного, украшен. Второй костел св. Себастьяна и св. Доминика, где тоже есть черные монахи. Иные также на секту Магомета обращены, а иная костелы греческие, давно выстроенные, своими церемониями пользуются. Так что в Галате почти все христиане живут, ибо этот город взял с императором турецким перемирие, что если бы тот Константинополь добыл, тогда ему все по [d]данными его были бы охотно и добровольно. Когда это случилось, принесли ему ключи [310] городские, а он их в покое оставил. Но их замки на островах морских забрал, и с этими условиями сами сегодня порабощены, как в законах городских и текущих, так и в церемониях костельных, ибо их законы турецкие судят.

В костелах им тоже колоколов иметь нельзя, так что и вознесение господнее, и праздник Кубка молча проводить должны. В Кальцедоне и Скудере, славном этом городе, который лежит на восток солнца за рукавом Белого моря, где оно впадает в море Черное, от Константинополя на четырех стрельбах из лука, все костелы христианские и памятники креста святого уничтожены и сектой магометовой наполнены. И когда я этим событием горестным случайно интересовался, в этом дорогом городе, Константинополе, у христиан отнятом, то спрашивал и об Афинах, об этом старом и славнейшем городе, которое тем же тираном Магометом было разорено. А был этот город благороднейшим и самым передовым в Греции, как в обилии наук освобожденных и философовученых, как в мужах рыцарских и дела военного умениях, так и государства порядочным правлением, так как этот город много княжеств под своим началом имел.

Но присмотримся суду божьему над грехами человеческими.

Итальянец один, названный по фамилии Нериус, из города Флоренции, получил княжество афинское в Аттике, и когда он умер, княгиня, жена его, вдова, с сыном малым осталась, и получила право за деньги у Магомета императора турецкого, чтобы могла свободно править государством афинским. И потом полюбила венета, купца одного, который имел жену в Венеции