Шрифт:
Закладка:
Петр Ансийодорский[165] с женой взял скипетр императорский. И когда Роберт[166], сын его, в Риме умер, греки отобрали престол и скипетр константинопольский у латинников. Михаил Палеолог[167] был жестокий, за это его люд общий не дал хоронить после смерти.
Андроникус[168] тоже недолго правил.
Андроник Второй[169] Палеолог, этот в феврале умер, оставив сына, малого Яна[170], которого дал в опеку Яну Катакузену[171], как волку овцу, ибо Катакузен сами мперией овладел.
И когда Ян Палеолог долет своих вы рос, то потребовал прекращения опеки. Это ему Катакузен не позволил, и войско начал собирать, так как народ весь за Яна Палеолога был, как за наследника. Увидев это, Катакузен удрал за помощью к Амурату III[172], в то время королю турецкому, сыну Орхана, уступая ему за помощь Каллиполим, город над Белым морем, Геллеспонтом, и страну к нему сопредельную. На это дело он легко приманился из Азии, ибо не требовал большого прошения, ибо желал всю Грецию сожрать. И так Катакузен сперва Амурата в Грецию через Геллеспонт со всем войском перевел, причем на тех условиях, чтобы после окончания войны сразу же с миром, через море перевезенный, ехал в свою землю. Таким образом турки из Азии в Тракию переехали, и Амурат, приехав, кое-что обещал, но на уме держал то, что ему было выгодней. Хоронился от начала битвы, откладывая его на другое время, имея надежду выиграть путем откладывания войны [302v] и на больших невзгодах самих греков. Хотел он, чтобы они меж собой сразились, он на них как на утомленных человеческой помощью и ударил бы. Сделал то, как и задумал: предательством языческое войско на греков распустил, карая их под тем предлогом, что от империи константинольской отступили. И потом, сев в суда генуэзские, Гелеспонт аж до Абидум переехал[173], и овладел Каллиополим в Херсонес. Иные греческие города этим обычаем поразорял и взял.
Так это творилось вгоду Христовом 1363. Уже явно готовился к этому привести государство греческое, и большую часть Тракии под свою власть взял. Потом Миссию силой взял, Боссию, к тому же и трибальтов разгромил, и, въехав в землю сербскую, уже имея в своей мощи Андрианополь, христианское войско, которое против него шло, победил. Катакузен, при помощи турецкой оставшись на столице константинопольской, вскоре умер, оставив после себя сына, которого Ян Палеолог, собственный наследник империи константинопольской, убил, и сам престолом и империей родной основательно овладел.
Этого Катакузена видел дворец большой древней, но дорогой из мрамора постройки в Константинополе. Есть еще и потомки его, некий Давид Катакузен был купцом у покойника Зелима (Целима) турецкого, императора. Также и сегодня этот пост имеет у нынешнего Амурата, зовут его по турецки Sаitаn оgli, сын шайтана. И действительно, ибо как его предок был шайтаном для Евы и народа человеческого, так и этот Грецию и другие государства туркам неблагородно дал. Тогда Ян Палеолог мужественно, на императорском троне будучи, туркам [303] сопротивлялся. После него правил его сын Эмануэль[174], который, семь сыновей на империю греческую оставив, умер, но лишь Ян, Старший[175], на правлении остался. Он навещал папу Евгения[176] в Риме. Константин Палеолог последний после него правил. У него Магомет Константинополь и империю греческую упадком всего христианства отобрал, из-за наших невзгод и внутренних домашних войн, которые свалились на римское государство, которое было всего мира будучи головой, особенно из-за амбиций Помпея и Юлия, упало. А еще греческая империя турецкую мощь узнала из-за плохого Катакузена. (далее ПЛП):
И Рим братоубийственным сам оружием себя добивает.
Не смогли его Марсу воинственные соседи,
Ни грозные этрусского Порсенны нападения
Ни соперница, Капуа мужественная, ни Спартак суровый,
Ни ломаящие веру бунтовщики Аллоброги[177].
Но далее, из-за краткости не отвлекаясь, к истории начатой перейду.
Цезарь турецкий, по этому имени второй, сын Амурата, как только на государство турецкое вступил сразу же все старые законы и перемирия нарушил и в ничто обратил и новые по мысли своей надменной понадумывал. Будучи человеком большого сердца, регулярно что-то новое доказывать хотел, из-за чего большой ущерб и почти полный упадок Речи Посполитой христианской из-за него пришел, ибо много земель и королевств, а также портов морских с городами славными, с помощью силы, [303v] обдуманных хитрых приемов и хитрости овладев, напоследок по счастливому везению своему все государства христианские лакомые присоединили: и Миссию, и Тракию, и Сербию, и Пеллопонес без малой части. Почти всю Грецию ограбив, на большие дела заводиться начал, страшно всем сопредельным народам христианским угрожая и незаконных вещей от них домогаясь. Потом сразу это все оставил, дабы мог Константинополь взять. Но с трудом понимал как, поскольку речь шла о главном почти всего мира городе, и о столице империи христианской. В мощи своей усомнившись, к предательским хитростям удался, которыми уже много христианских государств до этого завоевал. Сперва взял с императором константинопольским хитрое перемирие на пятнадцать лет, обещая законно и верно держаться, и сам со всей мощью двигался на море на Камарана, короля персидского[178], которого история отмечает как потомка Дария Великого. Там, когда над персами счастливую победу получил, и замков несколько добыл на границах битинских и армянских, вернулся в Андрианополь, и, увидел время хорошее для овладения Константинополем, и с этой целью перемирие хитрое заключил. По обычаю предательскому языческому собрал войска большие, около сорока тысяч люда из соседних стран христианских, как из Греции, так и со славянских земель, из Сербии, из Мультании, Дарданов, из Болгар, и из Трибалитов, и пустил весть, якобы должен был на Карамана, короля [304] персидского, двигаться. После чего пришел под Константинополь без
