они не ошиблись: в документах имелись записи, которые явственно свидетельствовали о том, что их составители замышляли устроить новые взрывы, а это означало новые жертвы. Так что поставить выше: агонию преступника или безопасность соотечественников? Так и не придя ни к какому решению, Богданов вернулся в комнату, где корпел над бумагами Дубко.

— Двое задержанных пришли в сознание, — сообщил подполковник. — Думаю, мы готовы к допросу.

— Что ж, пойдем, — согласился Богданов. — Попытаем счастья.

Допрос пленников они проводили по очереди. Задавали вопросы, предъявляли документы, конфискованные в доме в Зовуни. Преступники лишь в начале беседы пытались хранить молчание, но вскоре поняли, что лучше рассказать все, что знали, потому что доказательства их причастности к деятельности НОП и АСАЛА были очевидными. Однако существенной информации получить от них не удалось.

Они сообщили, что встречу назначили для того, чтобы решить вопрос, стоит ли продолжать сотрудничество с Национальной объединенной партией Армении, после того как их люди засветились перед государственными органами. Бо́льшая часть членов собрания склонялась к тому, что сотрудничество необходимо прекратить. Главы подразделений АСАЛА настаивали на том, что проще и безопаснее найти новых исполнителей. Члены НОП возражали и старались выиграть время. Им, как и раньше, требовалась помощь более сильной партии. К тому же они не хотели оставлять своих людей в тюрьме. Все эти разговоры не могли помочь группе Богданова, ведь перед ними стояла задача узнать имена главарей АСАЛА, имена тех, кто отдает приказы, кто строит планы и выбирает места для закладки взрывных устройств.

Но за два часа допросов Богданов и Дубко так и не узнали ни одного имени. На собрании оба пленника представляли интересы НОП и лишь отчасти являлись членами организации АСАЛА. Они не были лично знакомы с каждым членом собрания, поэтому не могли назвать их имена. Промучившись с пленниками два часа, Богданов решил прекратить допрос. Вместе с Дубко он снова окопался в комнате, напичканной конфискованными документами и, изучая их, пытался найти решение. Так они просидели еще два часа.

— Даже если мы изучим все документы вдоль и поперек, это не поможет нам выяснить главное. — Богданов раздраженно отшвырнул стопку бумаг в сторону. — Надо приводить в сознание остальных задержанных.

— Думаешь, они знают больше? — с сомнением произнес Дубко. — Лично я прихожу к мнению, что наша вылазка не дала нам ничего, кроме шума и головной боли. Такое бывает, мы ошиблись. Осталось признать это и двигаться дальше.

— Нет, Саша, я в это не верю! Я знаю, что штурм дома в Зовуни — хорошая идея. Я знаю, что мы получим положительный результат, нужно только постараться.

— Мы и старались, Слава. — Дубко говорил мягко, понимая, как сильно разочарован его друг и командир. — Мы старались, но не все в нашей власти.

— Нет, мы допросим тех двоих и получим от них ответы. Не может быть, чтобы ни один из них не принадлежал к верхушке организации АСАЛА.

— Допустим, того, что с пробитой головой, мы и сможем допросить, но второго, с ранением в живот? Нет, он уже не придет в сознание, а даже если и придет, это слишком жестоко.

— Знаю, Саша, я очень хорошо это знаю. Как думаешь, почему я не начал допрос с него? — взорвался Богданов. — Да потому, что надеялся, что до этого не дойдет. Но нет, нам не повезло. И ему не повезло. Так что давай не будем сейчас говорить о гуманности моих методов и подумаем о методах, которыми пользуются люди из АСАЛА!

— Ладно, командир, я на твоей стороне. Пойдем к умирающему, пусть он хоть в последние минуты своей жизни сделает что-то по-настоящему хорошее, что-то, что спасет жизни людей.

— Я сделаю это сам, — решительно сказал Богданов. — Ты пойдешь к другому и постараешься вытянуть из него максимум информации, а с умирающим я справлюсь сам.

— Ты не должен проходить через это в одиночку, — возразил Дубко.

— Я командир, это мой долг. — Богданов невесело улыбнулся. — Такова плата за доверие. Родина поставила меня во главе спецподразделения, которое обязано выполнять сложные государственные и военные задачи, и я обязан нести это бремя.

— Нет, Слава, ты не обязан делать это один. Я твой заместитель, а это значит, я должен разделить с тобой это бремя.

— Спасибо, Саша, но через это я должен пройти один.

Богданов посмотрел на друга с благодарностью, поднялся и вышел из комнаты.

Глава 7

Задержанного с огнестрельной раной в живот они все-таки потеряли еще до того, как Богданов смог приступить к допросу. Он как раз шел в комнату, где держали раненого, когда навстречу вышел лейтенант Уфимцев и сообщил, что тот умер. В первый момент Богданов испытал облегчение. А как иначе? Ведь теперь ему не придется пытать человека, который и без того страдает от жестоких болей. Но затем накатило отчаяние. Столько сил, столько времени, столько жертв, и все напрасно? С этим смириться оказалось тяжелее, чем с мыслью, что придется приводить в сознание человека, заведомо зная, что обрекаешь его на невыносимые муки.

Не говоря ни слова Уфимцеву, Богданов развернулся и пошел обратно. Дубко все еще был в комнате. Он оторвал взгляд от бумаг, разложенных на столе, взглянул на лицо друга и вздохнул.

— Опоздали?

— Да. — Богданов тяжело опустился на стул. — Проклятье! Это дело никогда не сдвинется с мертвой точки!

В сердцах он ударил ногой по ножке стола, документы веером рассыпались по полу. К ногам полковника опустился небольшой глянцевый снимок. Со снимка на него смотрели трое мужчин. В камуфляжной форме, молодые и веселые, они обнимали друг друга за плечи и казались счастливыми. Богданов смотрел на снимок, на улыбающиеся лица и вдруг подскочил на месте. Он схватил снимок, всмотрелся в него и перевел взгляд на Дубко.

— Ты чего, привидение увидел? — обеспокоенно спросил подполковник.

— Не привидение, — медленно произнес Богданов. — Посмотри, вот этот слева. Тебе не кажется, что он похож на Затикяна?

Дубко забрал снимок из рук Богданова, пригляделся.

— Да, похоже, это он, только гораздо моложе, чем сейчас, — подтвердил Дубко. — И что с того? Мы и раньше знали, что члены НОП причастны к взрывам, потому и вломились в дом в Зовуни.

— Ты не понимаешь, — возбужденно проговорил Богданов. — Тот, который справа, — это Акоп Акопян, глава организации АСАЛА.

— И снова не вижу особого повода для радости, — повторил Дубко.

— Да как же ты не видишь связи? На фото Затикян — организатор НОП, Акопян — организатор АСАЛА и третий. Кто он, Саша?

— И кто он?

— Понятия не имею, но думаю, он глава