ощутить безопасность стен и дверей. Дом был кирпичным и двухэтажным, с целой крышей. Он находился рядом с большим прудом посреди леса, возникшего на месте бывшего сада. Я пролез через разбитое окно на первый этаж и огляделся. Деревья росли так близко к стенам, что касались ветвями уцелевшего стекла, делая помещение мрачным и замкнутым. Лестница хорошо сохранилась, и я осторожно поднялся на более светлый верхний этаж. Там было две комнаты и ванная с камином. Как ни странно, в спальнях каминов не было. Я чувствовал себя ужасно и понимал, что идти днями напролет было ошибкой. Я не мог унять дрожь. Наверное, Джип почуял неладное, потому что не бросился по привычке на поиски крыс. Он стоял рядом и смотрел на меня.

«Спать, — сказал я. — Мне просто нужно поспать. И согреться. Я замерз».

День был теплым, но от холода у меня стучали зубы. Я сломал несколько стульев и разжег камин в ванной. Дымоход был целым, и огонь быстро занялся. Я сходил в спальни, вынул ящики из комодов и разломал их, сложив получившиеся дрова у решетки камина. В доме с двумя спальнями я разложил спальный мешок на полу ванной комнаты. Я бы немедленно заснул, но тот факт, что раненая рука перестала чесаться, не выходил у меня из головы. Я переживал, что инфекция отравила руку настолько, что начала поражать нервы. Возможно, я проделал такой большой путь, чтобы превратиться в очередную кучку костей и лохмотьев на полу дома, который никто никогда не посетит. Забытый, вдали от близких и моря.

Я сел и заставил себя снять бинт, с грустью осознав, что не менял его уже несколько дней. Я ожидал увидеть почерневшую плоть и гниль, но на самом деле мед сделал свое дело. Нужно было прокипятить бинт, прежде чем снова закрыть рану, и пока я обдумывал, есть ли у меня силы на это, я сделал единственное, на что был способен.

Я заснул. Я не помню ничего, кроме своего пробуждения. Было светло, у меня пересохло во рту, и в комнате стоял ужасный запах. Спустя несколько секунд я понял, что запах исходил от меня. Во сне я наложил в штаны. Хотя об этом знал только Джип, мне было очень стыдно. Он подошел ко мне и лизнул в щеку, словно говоря, что ему все равно и что он рад моему пробуждению. Затем терьер выбежал из дома — наверное, на охоту.

Я выпил всю воду из бутылки и резко поднялся, из-за чего меня едва не стошнило. Ноги сгибались в неправильных направлениях, и комната тревожно качалась, пока я пытался идти. Я разделся и спустился вниз, держась рукой за стену. Вылез через окно и медленно побрел к пруду. Его питал небольшой ручей, спускающийся с холма, а значит, вода не была стоячей. Я снова попил и приступил к стирке. Я без конца тер и полоскал одежду, и это заняло немало времени, но я справился. Еще одной причиной вони был пот, который впитался в мою одежду, пока я лежал в лихорадке. И, конечно, от меня тоже плохо пахло. Развесив одежду на кустах, я снова вошел в пруд, окунулся и начал тереть свою кожу и волосы. Вода была ледяной, но я никогда не купался в теплой воде, поэтому боль и покалывание были знакомыми и немного успокаивающими ощущениями. Я перевернулся на спину и доплыл до середины пруда, где остался лежать на поверхности, разглядывая небо. Меня охватило то радостное чувство, которое испытываешь, когда болеешь так сильно, что забываешь, каково быть здоровым. Я еще не окреп и не выздоровел до конца, но худшее было позади. Я шел на поправку, как говорил папа.

Я смотрю, ты пошел на поправку. Сегодня можешь работать с нами.

Становилось прохладнее, и солнце садилось. Лежа на поверхности воды, я понял, что проспал почти целые сутки. Скоро снова стемнеет.

Джип принес кролика и бросил его на берег с громким лаем, сообщая, что поймал его для меня.

Я выбрался из пруда, подобрал кролика и мокрую одежду и вернулся в дом. Сломал новую мебель и снова разжег камин в ванной. Я чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы осмотреть дом. Так на кухне я нашел несколько кастрюль и хороший нож, а в ванной комнате изогнутую пластиковую коробочку с плоской крышкой и выцветшей надписью:

«МЫЛО ДЛЯ БРИТЬЯ ДОКТОРА ХАРРИСА АРЛИНГТОНА».

Оно по-прежнему сохранило остатки запаха, чистого и резкого. Я решил вскипятить воду в кастрюле и постирать одежду с мылом. Крышка треснула у меня в руках, когда я открыл банку, но маленький кусочек мыла, завернутый в тряпку, по-прежнему со мной. Наверное, запаха не осталось, но иногда, когда я достаю его, мне кажется, что я чувствую его прежний аромат.

В ту ночь я постирал и развесил свою по-новому пахнущую одежду у камина. Отварил кролика с веточкой розмарина, которую отломил от куста, растущего рядом с домом. Я почти не почувствовал вкуса, но съел его целиком и заснул крепким сном, проснувшись один раз и увидев, что Джип лежит на пороге ванной и смотрит на лестницу. Он, как всегда, охранял меня. Успокоившись, я тихо похвалил его и снова заснул.

Наутро Джип исчез.

Глава 16

Подстрелить альбатроса

Я оделся и подождал его у пруда. Я свистел и звал Джипа до тех пор, пока у меня не заболело горло. Когда ожидание стало невыносимым, я оставил рюкзак, взял лук и отправился на серьезные поиски. Я исследовал тропинку, по которой мы пришли, затем вернулся и снова обошел дом. Снова свистел и кричал. Я много раз замирал, прислушиваясь к отдаленным звукам в лесу, убежденный, что в любой момент раздастся треск веток, и уставший, но счастливый Джип выбежит ко мне. Но этого не произошло. Я съел ягоды, когда вспомнил, что нужно поесть, но мне не хватило смелости отправиться на охоту за кроликом. Я не мог представить, как ужинаю в одиночестве.

Но мы с Джипом так и не нашли друг друга. Казалось, в тот день солнце село раньше, и меня ждала долгая ночь в доме без огня. Я не стал разжигать камин: боялся, что потрескивание дров заглушит звуки снаружи, в том числе возможные звуки раненой собаки. В глубине души я понимал, что вряд ли узнаю, куда ушел Джип. И почему. Возможно, он хотел вернуться ко мне, но по какой-то причине не мог. Я сказал себе, что