Шрифт:
Закладка:
— Омо, — выдохнула она. — Онни, я что, опять накосячила, да?
(Омо — выражение, по смыслу что-то типа «боже» или «блин»)
— Сора-я, я тебе повторю, если хочешь, можешь уезжать, — произнесла Сонён. — Я не хочу, чтобы ты… хм, страдала в халупе.
— Щиболь, Онни, я тоже хочу… — Сора вздохнула. — Ладно. Я сейчас папе позвоню. Ну, и всё разрулю.
— И это тоже твоё решение, Сора-я, — улыбнулась Сонён. — Заметь, я тебе ничего не навязываю.
* * *
Мед. центр
«Seoul National University Hospital»
Шин тихонько зашёл в палату к Е Рим… И застал забавную картину. Женщина, стоя у зеркала, водила ладонью по своим коротким волосам. Волосы Е Рим сбрили, когда зашивали рану. Так что теперь ей придётся отращивать заново. Кстати, повязку с головы ей уже сняли. А ещё за время нахождения тут Е Рим слегка похудела.
— Отрастут, — произнёс Шин.
Е Рим застыла… А потом повернула голову.
— Шин, — укоризненно произнесла она. — А если бы я закричала?
— Может, я этого и добивался? — усмехнулся парень.
Он отлепился от дверного косяка, зашёл в палату, закрыл за собой дверь. Е Рим так и стояла у зеркала. Шин подошёл к ней.
— Ну, что, поговорила с детьми? — спросил он.
— Да, — вздохнула Е Рим. — Ты был прав. Мне не стоило этого делать.
Женщина покачала головой. Шмыгнула носом.
— И они захотели поговорить, — произнесла она. — Только после того…
Е Рим сглотнула. Шин обнял её, прижал к себе.
— Поэтому я и не давал тебе им звонить, — произнёс парень. — Ты должна была увидеть то, что они на самом деле думают.
— Да, оказывается, я шлюха, — горько сказала Е Рим. — И подставила отца. Ладно, это, почему шлюха? Я что, гуляла постоянно?
— Привет от твоего бывшего мужа, — произнёс Шин. — Вот же, как получается. К матери в больницу прийти некогда. А вот к отцу, который чуть мать не убил, время нашлось. Впрочем, это тоже меня не удивило.
«Конечно, может этот утырок и раньше сыновьям прогонял, что мать у них шлюха. Собственно, без разницы».
Тут Шина сдавили. Крепко. Е Рим стиснула его. Парень погладил женщину по спине. Кстати, Шин сейчас не соврал. Дети Е Рим в больницу действительно не приходили. Запрет на посещение не пригодился.
— Я слушала, — тихо пробормотала женщина. — Нам Джу, мой маленький Нам Джу… Словно я слышу…
— Своего мужа, — вставил Шин.
Ну, а кого ещё сыновья копируют? Отца, естественно.
— Да, — еле слышно произнесла Е Рим. — Интонации, голос… Я даже вздрогнула. Словно я опять на кухне… Даже голова заныла. И в носу опять запах крови. А рука, словно замёрзла. А Нам Джу кричит, что у него всё плохо, что у него нет денег. А я его подставила. Что своему любовнику деньги отдала. И так мне стало… пусто. А потом ещё и Пак Че позвонил. Добил. Что я больше ему не мать. И чтобы я заявление на отца забрала и катилась из семьи. Что я тварь!
Женщина опять зашмыгала.
— Продажная я! — со злостью произнесла Е Рим. — Обокрасть их решила! Любовников домой вожу!
«Не, точно у папочки побывали».
— Е Рим, — произнёс Шин. — Они пытались продать машины. Оба.
— Что? — женщина чуть отстранилась и посмотрела на парня.
— Они пытались продать машины, — повторил Шин. — Поэтому они стали звонить тебе. Извини. Но это правда.
Шин посмотрел на круглые часы, висящие на стене.
— Их машины сегодня заберут, — продолжил он. — Я дал им шанс остаться нормальными детьми. Ещё можно было договориться. Можно было, по-семейному, спокойно поговорить и решить эту проблему. Я же понимаю, что это твои дети. Но, извини, ты мне небезразлична. И оскорблять я тебя не позволю. Без последствий. Раз ты шлюха, тварь и продажная, что же, я их не разочарую. Секунду…
Парень разжал объятия. Е Рим тоже его отпустила. Шин же достал из кармана телефон и отошёл к окну.
— Хаджин, — заговорил парень. — Не отвлекаю? Ага. Слушай, а давай поработаем по квартирам. Да-да, по тем, а то там люди в атаке увлеклись.
— Шин?! — испуганно произнесла Е Рим.
— Нет-нет, госпожа Кук согласна, — произнёс Шин.
Он послушал. А Е Рим подошла к парню, заглянула ему в глаза настороженным взглядом.
— Нуна, конечно, я понимаю, — ответил Шин. — Но людям надо булки сжать. А то они что-то вообразили себя королями. Ну, ты же знаешь, как это бывает. Когда специально создают проблему, чтобы на основное не реагировали. Да-да, умничка! Всё, работай. С меня ужин!
Шин убрал телефон от уха.
— Ну, чего ты заволновалась? — спросил он. — Никто твоих детей из квартир не выкинет. Но раз они такие дерзкие и речь не фильтруют, пусть побегают, кипятком поссут. Надо людей привести в чувство. Да, телефон свой дай.
— Зачем? — снова насторожилась женщина.
— Затем, — Шин протянул руку и погладил Е Рим по щеке. — Что ты больше с ними разговаривать не будешь. Теперь будет беседовать… Хех, твой любовник. Е Рим. Выглядывай из-за спины. И вот это, моя аджумма, единственный способ, чтобы твои дети всё же когда-нибудь опомнились. И не спустили свою жизнь в унитаз, как твой бывший муж. Понимаешь? Парадокс, но ты сыновьям сейчас помогаешь. Да, это будет больно. Это будет очень больно. Но по-другому нельзя. Если ты дашь слабину, если ты попытаешься как-то им помочь, они никогда ничего не поймут. То, что сейчас делаю я, должен был сделать их отец. Ушли из семьи, нечего бегать за деньгами. Твой бывший должен был посадить каждого сына на… хм, кухне и сказать это. Понимаешь? Не ты. Мать такого никогда не сможет сказать. Так должен установить мужчина. И пусть твоим детям поначалу было бы тяжело, но зато потом они жили бы, как нормальные мужики. Надеясь только на себя. Ты поняла меня, Е Рим?
— Да, Шин, — нахмурилась женщина и невесело усмехнулась. — Кому из нас сорок, а? Ты учишь меня, мать двоих детей, как воспитывать…
— Е Рим, я не учу, — ответил парень. — Я просто тебе сказал, как сам считаю. У твоих детей есть мать. И они считают, что это… Ну, есть и есть. А вот у меня не было. Никакой.
Шин, который держал ладонь на щеке женщины, провёл большим пальцем по её губам.
— А ещё, моя милая аджумма, — по губам парня промелькнула змеиная усмешка. — Моих женщин оскорблять нельзя. Моих женщин обижать нельзя. У меня портится настроение, и я делаю людям больно. И даже если ты вдруг резко решишь остановиться, я не остановлюсь. Хочешь ты этого или нет, это дело дойдёт до своего
