Мы, в свою очередь, в долгу не остались. Всем, кто оказался свидетелем этой сцены, преподнесли самую душещипательную версию. Люди и сами видели, что вид у старца Самарского был довольно зачуханный. Предположу, что тут в большей степени сказалось то, что отец Нестор лично за собственным бытом давно не следил. К чему, если у него прислужников было столько, сколько он мог пожелать? Одёжку ему шили и заменяли чуть ли не каждую неделю. И не стирали, а уносили как реликвию, выдавая взамен новое чистое «рубище». Отец Нестор даже сам не причёсывался и уж тем более не следил за гигиеной, переложив эту «прозу жизни» на фанатиков.

Военные не то действительно не вникали кого именно везут, не то по какой другой причине, но почтения не испытывали. Помогать и облегчать быт не собирались. Вместо богообразного аккуратненького старца мы наблюдали личность, очень напоминающую обычного бомжа. Батюшка выглядел так колоритно, шо полный пипец! Прямо в таком виде только к императору на приём идти!

Старец же для полноты образа в дорогу в лаптях собрался. Вещей с собой совсем не взял. В заплечный мешок положил библию, полотенце и пару коробочек с травами, внутри одной был запрятан небольшой свёрток со стрептоцидом.

Это лекарство я наказал отцу Нестору использовать для личных целей. Немного избалованный и привыкший к комфорту, он мог простыть по пути и в этом случае стрептоцид помог бы.

Через несколько дней лапти на ногах старца Самарского обтрепались до неприличия. Не думаю, что он много ходил, но изначально эта обувь не особо прочная. К примеру, мужикам, работающим в поле, от силы на три дня хватало.

Ладно лапти, та одежда, что заменяла отцу Нестору традиционную рясу церковнослужителей, была из домотканого полотна. Мягкого, размятого вручную Фёдором, чтобы не доставляло дискомфорт «святому телу».

Ткань, непредназначенная для долгой носки, начала протираться проплешинами. Предположу, что отец Нестор во время остановок показательно молился, стоя на коленях. Именно в этих местах появились дыры, через которые те самые колени и просвечивались.

Православный святой во всей красе! Хоть картину пиши для потомков.

С собой у нас был запас одежды, но, посовещавшись, мы решили не предлагать её батюшке и не передавать через прислугу станции. Лето, нехолодно. Пусть отец Нестор и дальше свой имидж отрабатывает. Даже если завшивеет, то отмоем и вытравим паразитов. Заодно он испытает муки, как большинство христианских святых.

До самой Москвы мы так и следовали позади отряда драгун, сопровождая старца. Естественно, не забывали комментировать и просвещать всех встречных-поперечных о том, что происходит на их глазах. Станционным смотрителям особо подробно расписывали, чтобы они уже довели информацию до других пассажиров.

— Верю, что батюшка извернётся и ему все должны останутся, — предсказывал Лёшка. — Главное, он видит, что мы рядом.

Похоже, что не только отец Нестор видел, как мы следуем за ним. Главный военный чин отряда драгун оказался чем-то недоволен. На въезде в Москву нас притормозили и в категоричной форме запретил движение дальше. Лишаться подорожных документов я опасался и не стал усугублять конфликт. Был вариант с поиском другой дороги, но военные могли предупредить и дать наше описание. Кони у нас настолько приметные, что не составит труда отыскать и арестовать вместе со всем хабаром.

— Ждём или возвращаемся? — прикидывал Лёшка. — Или в объезд и в Петербург?

— Могут и перед столицей предупредить. Давай вернёмся во Владимир. Там церквей и священнослужителей много. Взбаламутим это болото.

Честно говоря, резона в том, что мы сопровождали отца Нестора, я изначально не видел, но не поехать следом не мог. Это больше вопрос репутации, чем необходимости.

Наши возницы и сопровождающие заволновались, когда поняли, что путь в Москву закрыт. Предложили свои пути в обход в сторону столицы. В любом случае отца Нестора должны императору доставить. Пришлось мне успокаивать народ и сочинять причину, по которой нам нужно двигаться во Владимир.

Там почти сразу Алексей пошёл на прием к Владимирскому архиерею. Пусть мы сами не проедем, но послать письмо сможем, и не одно. Прежде всего нужно было оформить достойное послание для Священного Синода, патриарху Московскому и кому-то подобному из церковной верхушки. Есть же у царя личный поп. Кому-то ведь он исповедуется?

От этого и нужно исходить, напирая на то, что старец Самарский не может жить в отрыве от народа и земли русской. А в столице с её иностранной архитектурой и обилием аристократов ну никак не получается обрести ту самую благодать!

Был ещё вариант, что, отвоевав батюшку у императора, мы не сможем вырвать его из цепких рук Московского Патриархата или священников Владимира. В любом случае нам оставалось только ждать и хм… молиться об удачном завершении миссии.

Губернский город Владимир первой половины девятнадцатого века был тихим и очень провинциальным. Никакого сравнения с той же Самарой. Сады, монастыри, постоялые дворы, церкви и полное отсутствие заводов и фабрик. Купцы чем-то торговали, но ориентировались на неширокий спрос горожан. Из учебных заведений духовная семинария и одна гимназия. По слухам, в городе будут строить драматический театр. Пока же из всех развлечений сплетни кумушек и посещение многочисленных церквей.

Чтобы не заскучать, я гулял по городу, заходил в лавки и магазины, оценивая товары и посещаемость заведений. Неожиданно нашёл новую книгу Гоголя «Похождения Чичикова или Мёртвые души». Лёшка потом попенял мне за то, что я приобрёл всего один экземпляр, и на следующий день скупил всё, что было в книжной лавке. Мол, это уже история и наследие для внуков и правнуков.

По словам торговца, обрадовавшегося таким клиентам, обложку этой поэмы рисовал сам автор. Наверное, по этой причине вместо скидки за опт Алексей заплатил на двадцать копеек дороже. Он ничуть не опечалился, продолжая гнуть своё про редкий и уникальный тираж.

Всегда задавался вопросом, почему «Мёртвые души» поэма, а не повесть или роман. Алексей устроил диспут на эту тему, поясняя мне, что поэма понятие обширное и необязательно стихотворное. Гоголь же задумывал изначально трёхтомник, подражая «Божественной комедии» Данте.

— Во втором томе Гоголь дал Чичикову шанс стать на путь исправления. Предположу, что получилась полная чухня, а не цельный образ, — разглагольствовал друг. — Ты видел или слышал, чтобы какой-то мошенник так преобразился, что стал порядочным человеком?

— Ну, может… — неуверенно промямлил я.

— Вот-вот, и я не встречал «честных мошенников». Поняв, что потерял связь с реальностью, Гоголь сжёг второй том. Вернее, ещё только сожжёт. Не помню,