– Тебе действительно интересно? – неожиданно спросил лис.

И тут Алрик издал странный урчащий звук и предложил:

– Милая, давай я лучше сделаю тебе массаж.

Если бы в помещении были аварийные лампочки, то сейчас они мигали бы, как сумасшедшие. У меня возникло четкое ощущение секунды перед катастрофой.

Инстинкты завопили – беги. Быстро-быстро, потому что здесь сейчас будет страшно-страшно. И переломить этот первобытный порыв было очень сложно.

Волоски на руках встали дыбом. По позвоночнику кто-то словно пробежался тонкой кисточкой, щекоча нервы.

У меня оставались секунды, чтобы сделать выбор. Либо лис оборачивается и откусывает голову нашему общему раздражителю, либо я пытаюсь остановить его.

Я прижалась головой к груди оборотня и крепко стиснула его руками:

– Не оборачивайся. Тебе нельзя. Он делает это специально.

Под кожей мужчины – клянусь! – я чувствовала дикую силу, что ходила по мышцам.

У меня было ощущение, что я – маленькая девочка, которая пытается удержать за поводок мастифа.

Майк балансировал на тончайшей грани. Любая мелочь могла окончательно сломить контроль.

– Поцелуй меня, – услышала я хриплую просьбу.

Подняла голову и увидела, как его щеки будто дрожат.

Кажется, он в одном вздохе от оборота!

И я обхватила ладонями лицо Майка и быстро прижалась губами к его губам.

– Ну что? Как? – Я открыла зажмуренные глаза, но так и не поняла, ушла опасность или нет. Вместо этого я испытала странное удовольствие, которое приятной волной разлилось по телу.

– А меня поцелуешь? – Голос Алрика был полон ехидства.

Хотел дожать Майка? Выбесить окончательно?

Что ж! Придется целовать крепче! Дольше! Сильнее!

Майк дернулся, чтобы порвать волка, но я лишь надежнее уперлась локтями в плечи лиса и почти впечатала в него свои губы. Я не мастер поцелуев, вот совсем! Зато я упорная и настойчивая. Я решила, что спасу его от блондина – у Майка теперь нет никакого выбора.

– Свет, а ты всех подряд целуешь или выборочно? – жужжал навозной мухой Алрик. – Ты всегда была такой легкомысленной?

Майк зарычал, начиная превращение, но еще громче зарычала сейчас я, чем сбила его оборот. Он потрясенно посмотрел на меня.

Животная страсть, которая вновь пришла ко мне с поцелуем, мгновенно перевоплотилась в звериную ярость в отношении блондина.

Несмотря на перебинтованную пятую точку, я умудрилась каким-то образом оказаться на ногах. Похоже, придется вспомнить времена, когда требовалось постоянно стоять за себя.

Майк мгновенно оказался впереди меня, но я потянула его за плечо назад:

– Сначала я!

– Женщина всегда должна стоять за своим мужчиной, – даже не сдвинулся с места Майконг.

Большой такой, как стена. И так спокойно за ним, так необычно, так чудно́! Обычно я всегда одна против всех невзгод, а за моими плечами уже семья. Быть самой за чужими плечами было непривычно.

Света, это все временно. Ты совсем не знаешь этих оборотней. Лучше полагаться самой на себя.

– Уступи даме место, – попросила я, не узнавая своего голоса. Откуда в нем эта мягкость?

– Он оборотень. – Майк, к удивлению, не раздражался, но и с места не двигался.

– А я не аленький цветочек, – во мне говорило упрямство чистой воды.

И в то же время внутри разливалось какое-то странное тепло. Непривычное, раньше не испытанное.

Алрик отступил, но подбородок так и держал как задира из подворотни:

– Напоминаю, любое рукоприкладство запрещено. Майк тут же проиграет.

Я посмотрела на буквально дышащего ненавистью в сторону Алрика брюнета и тихо спросила:

– Нельзя только тебе или мне тоже?

– Ты же девочка. – Казалось, Майконг даже на секунду перестал ненавидеть блондина.

Как я не любила эту фразу! Сколько раз слышала ее на работе, сколько уничижительных взглядов на себе стерпела.

Нет, я не бросаюсь на людей с кулаками, но даже два века назад униженная дама позволяла себе от души звездануть по лицу хама. Так чем я хуже?

– Ты под моей защитой. Если пара сверха бросается в бой, значит, мужчина не может ее защитить.

Звучало круто, конечно, – «ты под моей защитой». Ласкало девичий слух. Да только я давно боюсь радоваться чему-то хорошему, чтобы потом не расстраиваться. Доверять неизвестному – это не про меня.

Но впервые я столкнулась с таким непоколебимым упрямством – лис меня защищал, и точка. Не желал защищать. Не планировал когда-нибудь. Он это делал здесь и сейчас. Безусловно, словно родной.

А мне хотелось по привычке самой открутить хвост белобрысому.

Что же делать?

Майк видел, что я не сдалась. Посмотрел на меня как-то особенно тепло и сказал:

– Это задевает мою гордость.

И это морально отбросило меня назад от пика агрессии.

Я могла это понять. Похоже, сверхи во многом живут по закону сильного. Кто будет уважать мужчину, который смотрит, как его женщину унижают, а она сама стоит за свою честь?

Тем более тут камеры.

Но задача Майка и моя – не дать ему слететь с катушек. Чего не мытьем, так катаньем добивается Алрик.

Но как же у меня чесались руки! Я даже посмотрела на открытые ладони – проверить, не пошли ли они пятнами несделанных дел.

За спиной Майка так комфортно. Это даже пугает.

– Ну пожалуйста, – вдруг вырвалось из меня.

Я дала слабину. Я уговаривала. Что со мной?

По лицу Майконга пробежала какая-то нераспознанная эмоция, но он ее быстро скрыл.

– Вы в своем уме? Серьезно торгуетесь, кто меня будет бить? – Алрик гневно натянул на себя майку, посмотрел на камеру и будто обратился к невидимому собеседнику: – Сумасшедшая страна!

А вот это он зря – родину только мы имеем право ругать. Баллов у публики он точно не заработает. Я бы на его месте вообще опасалась, что тот автор романов о Майке и нем настолько расстроится, что распишет Алрику роман с дверью без личинки замка. И все – плакала репутация, о которой он так печется. Имидж в труху!

Стоило блондину приодеться, как Майк заметно расслабился. Повернулся ко мне, посмотрел таинственным взглядом, притененным опущенными ресницами, и громко предложил:

– Пойдем еще поваляемся. Я могу даже сменить тебе повязку за ширмой.

– Ты не болен! – послышался упрек Алрика. – Это обман и нарушение правил.

– Света оказывает на меня невероятное целебное воздействие – я регенерирую от ее касаний в сто раз быстрее. Представляешь? – ответил Майконг, повернув только голову. – Хотя откуда тебе знать? У тебя же нет истинной.