Альпинисты, ждавшие в верхнем лагере, следили за продвижением передовой группы в бинокли и переговаривались по рации. Планировалось, что вторая группа выйдет на штурм до рассвета, но, видя, что у первой команды дело не задалось, некоторые альпинисты отложили выход. В частности, Ник Райс все еще оставался в своей палатке. Он пролил котелок с водой на снаряжение и теперь сушил мокрый носок над горелкой. Когда носок высох, Ник понял, что потерял слишком много времени. Гора никуда не денется, рассудил он, можно попробовать в следующем году. Простая оплошность – пролитая вода, возможно, спасла ему жизнь.

* * *

Над Бутылочным горлышком находится ледник. Веками он медленно перемещается вниз, постоянно нависая над склоном и создавая образования, известные как сераки[33]. Альпинисты неделями наблюдали за этими сераками в бинокли, оценивая опасность.

Американский альпинист Эд Вистурс называет этот участок склона «мотиватором», потому что сераки, нависающие над Бутылочным горлышком, побуждают альпинистов быстрее проходить его. Назир Сабир, совершивший первопрохождение Западного / Юго-западного ребра К2, назвал это место, напоминающее огромную глотку, Горловиной смерти. Большинство называет этот узкий проход Бутылочным горлышком. После кулуара маршрут уходит влево, на траверс – крутой открытый участок по юго-восточной стене К2. Почти вертикальный подъем на высоту тридцати этажей в Бутылочном горлышке – наиболее опасный отрезок восхождения. Падающий лед и узкий проход – основные факторы риска. Через Бутылочное горлышко альпинисты могут проходить по одному, очередь продвигается со скоростью самого медленного восходителя.

Когда передовая команда добралась до Бутылочного горлышка, за ней образовалась нетерпеливая очередь. «Я ждал и ждал, и все ждали, – сказал Вилко. – А Бутылочное горлышко – не лучшее место для ожидания».

* * *

Около девяти утра Альберто оказался впереди всех. Твердый голубой лед с пузырьками воздуха плохо поддавался ледорубу, а рыхлый снег налипал на кошки, но Альберто продвигался вверх по Бутылочному горлышку, вкручивая ледобуры и провешивая веревку. Вскоре он пролез так высоко, что скрылся из виду.

Но шерпы не пошли за ним. Они привыкли к тому, что перильная веревка толще – как на многолюдном Эвересте. Пятимиллиметровая Endura, провешенная Альберто, казалась им слишком тонкой, неспособной выдержать вес нескольких тел и неподходящей для жумаров, рассчитанных на восьмимиллиметровые перила. Чхиринг решил провесить вторые перила параллельно первым, но примерно через сорок пять метров веревка у него закончилась.

Тогда он спустился назад, протиснувшись через очередь, и стал снимать веревки ниже по склону. Он помахал нескольким отставшим участникам корейской команды. Они сидели на корточках в снегу, отстегнувшись от перил, и наблюдали за его действиями. Смотав веревку, Чхиринг снова прошел через очередь и передал моток Джумику. Этой веревки хватило еще примерно на двадцать метров – больше чем на половину пути, но нужно было еще около тридцати метров перил, чтобы добраться до более безопасного участка.

Чхиринг снова повернул вниз, чтобы собрать больше веревок, но увидел, что прямо под ним на перилах висят пятнадцать альпинистов. Это был самый крутой участок Бутылочного горлышка, и шерпа не понимал, почему они начали подниматься, ведь без веревок далеко бы они не ушли. Образовалась пробка.

Чхиринг знал, что им всем не следовало нагружать одну точку страховки. Если она не выдержит, случится катастрофа. Он сместился вправо, вкрутил ледобур и закрепился на нем. Несколько других альпинистов поняли, почему он так поступил, и сделали то же самое. Пасанг, Вилко и еще три человека последовали его примеру, остегнулись от перил и стали подниматься свободным лазанием.

Остальные ждали, по-прежнему вися на перилах. Требовалось больше веревки, но было непонятно, кто сможет снять веревку ниже и передать ее наверх. Те же, кто оказался выше узкого места, не могли спуститься из-за пробки. Вскоре солнце стало припекать, и многие расстегнули комбинезоны. Альпинисты пели дифирамбы богам погоды за чудесный день, жаловались на затор и меняли кислородные баллоны. Шедшие без искусственного кислорода альпинисты старались не обращать внимания на барабанный бой в ушах. Иногда сверху, со стороны нависавших сераков, падал кусок льда и катился вниз по склону.

Несколькими часами ранее Эрик повернул назад, отказавшись от штурма. Без своего друга Чхиринг почувствовал беспокойство. «Вместо того чтобы потеть, я начал дрожать», – вспоминает он. Казалось, богиня дышала ему в шею. Надо было двигаться, но как и куда? Он обратил внимание на Вилко, который чуть выше него начал поднимался свободным лазанием, и решил поступить так же.

Внезапно голландец сорвался и стал съезжать на Чхиринга. «У меня не было времени на размышления», – говорит Чхиринг. Он выбросил левую руку и схватил Вилко за обвязку, а правой – за воротник высотного комбинезона. Затем навалился на голландца, прижав его ко льду.

Вилко проехал всего около двух метров. Его правая кошка зацепила бок Чхиринга. Левая ударила серба Изо Планича, который находился чуть ниже, и комбинезон Изо порвался, выпустив тучу пуха.

Повернувшись, Вилко глубоко вогнал свой ледоруб в лед и остановил падение. Тяжело дыша, мужчины только кивнули друг другу. Этот срыв обошелся без серьезных последствий.

Но следующий закончился плохо. Молодожены Сесиль и Рольф обходили затор из альпинистов, неся около сорока пяти метров веревки, которую сняли ниже по склону. Сесиль обошла слева Чхиринга, Вилко и Изо и вскоре добралась до Дрена Мандича, который, видя, что она поднимается, отстегнулся от перил. «Он был джентльменом», – сказал Хоселито, друг Дрена, считавший, что тот решил дать дорогу Сесиль. Но эта галантность оказалась фатальной.

Девушка попросила Дрена положить моток веревки ей в рюкзак. Она нагнулась, одновременно повернувшись, а он наклонился к ней. По мнению Чхиринга и Мухаммада Хуссейна, которые находились в нескольких метрах, эти движения дернули перильную веревку. Веревка толкнула Дрена, он потерял равновесие, и они с Сесиль сорвались.

Девушка закричала. Ее жумар сработал, остановив падение. Дрен попытался обхватить Сесиль, но это ему не удалось. Он упал, ударившись о склон лицом, и заскользил вниз вперед ногами. В панике он хватался руками за снег, силясь удержаться.

Так он проехал несколько метров. Затем кошки зацепились за камень, Дрена развернуло на сто восемьдесят градусов, и он полетел вниз по Бутылочному горлышку. Через несколько мгновений он врезался головой в торчщаую из склона скалу, тело подбросило, и дальше оно примерно десять этажей летело, кувыркаясь, пока не упало в снег в стороне от маршрута.

Альпинисты оцепенели. Все произошло так быстро, что некоторые едва успели понять, что случилось. Опешивший Чхиринг смотрел, как дергаются ноги упавшего. Он никогда раньше не видел, как кто-то погибает на горе. Дрен должен быть остаться в живых, рассуждал Чхиринг. Всего неделю назад он видел, как этот человек стоял на коленях на морене, любуясь крошечными цветами, пробивающимися из мха. Богиня никогда не будет мстить разумному существу, которое ценит даже самую маленькую жизнь, человеку, к рюкзаку которого прикреплен Снупи.