Карл. — Троих парней из «Цейса» я лично знаю, работал с ними пару лет назад, и еще одного из «Сименса». А вот из Пенемю́нде никого нет — можешь сам спросить. Так что, дорогой Вилли, — Карл кивнул назад, на грузовые платформы за вагоном, — никаких «Фау» там нет!

Тот разочарованно вздохнул и развел руками.

— Очень жаль. Я, знаете ли, в детстве прочитал «Ракета для межпланетного пространства» Оберта и с тех пор бредил полетами в космос.

— Ну-ну, Вилли, ты ведь уже не ребенок! — засмеялся Карл. — Пора расстаться с детскими грезами.

— А если я не хочу? — упрямился тот.

— Если не «Фау», то что тогда? — спросил Штирнер, затянувшись.

Карл пожал плечами.

— Точно не знаю. Если здесь работники «Цейса», то, скорее всего, точная оптика какая-нибудь — микрометры, например. А если «Сименс» — то наверняка что-то связанное с электрикой.

Штирнер кивнул.

— А ты сам где работал? — спросил Карл.

— Занимался математикой.

— Где же?

— В Обществе немецких древностей.

Вилли скептически хмыкнул.

— А, это те самые, что с рунами да с Вальгаллой носились, да? Надо же! Не знал, что им были нужны математики. И что ты им считал? Сколько лет простоит третий рейх?

Штирнер подавил мгновенно вспыхнувшую злость и плавно перевел разговор в другое русло. Спустя пару минут он распрощался с новыми знакомыми. Надо было уложить в голове все услышанное. Надо же, вспомнил он, укладываясь на ночь на своей полке, инженеры «Сименса»… Это было бы весьма кстати. Ладно, решил Штирнер, пора спасть, завтра будет день знакомств. Посмотрим, кто из этих инженеров и ученых пригодится для общего дела.

Штирнер прочно прописался в голове Саши.

С одной стороны, он убеждал себя в правоте Громова — немец не сможет пробраться в Подмосковье незамеченным. С другой стороны, Саша уже много раз имел возможность убедиться в изобретательности Штирнера. А еще в том, что ему способствует удача — начиная с открытия коридора в Тюрингии и заканчивая побегом из замка практически на глазах у американцев. Еще и записную книжку с планом операции «Тайфун-2» сумел вернуть! Мысли о том, что сейчас делает Штирнер, донимали, словно назойливые мухи в летний день.

И на следующий день после разговора с Громовым, Саша, наконец, понял, в чем тут дело. После ежедневного совещания, когда все разошлись, он попросил уделить ему пять минут.

— Да, конечно, — согласился профессор, — в чем дело?

— Вы говорили, что Штирнеру будет сложно добраться до Москвы.

— Разумеется. Ты не согласен?

— Согласен. Более того, его задача на самом деле гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Громов явно заинтересовался.

— Что ты имеешь в виду?

— Ему надо не просто добраться до Москвы. Это еще полдела. Дальше ему надо собрать установку, которая обеспечит открытие коридора в параллельный мир с нашей стороны. Для этого требуются генераторы высокочастотного поля, трансформаторы, аккумуляторы, магниты, бесперебойный источник электричества. Как он достанет все это, постоянно прячась ото всех?

— Никак, — признал Громов.

— Вот именно!

— То есть мы можем спать спокойно? — спросил профессор. — Нам не угрожает немецкое вторжение под Москвой?

— Хотел бы я, чтобы это было так, — признался Саша, — но, знаете, иногда минус на минус дает плюс.

— А подробнее?

— Его могут вывезти с другими немецкими учеными в Советский Союз. Вы же знаете, что такая программа есть.

Громов встал с кресла и прошелся по кабинету.

— Да такая программа есть, — сказал он после паузы, — ею занимается управление специальных институтов НКВД. Но я тебе об этом не говорил, понял?

Саша кивнул.

— Ты считаешь, что Штирнер сможет представить свою работу как имеющую оборонное значение для СССР и таким образом получить необходимые ресурсы?

— Да.

Громов провел рукой по волосам.

— Думаю, ты прав. Разумеется, он использует другое имя, наверняка у него есть документы на такой случай…

Профессор задумался.

— Его нужно найти, — сказал Саша, — думаю, это реально.

Громов кивнул.

— Я займусь этим. — Он строго посмотрел на своего ученика. — Никому ни слова, понял?

Дважды повторять не пришлось.

Состав, резко дернувшись, остановился.

В наступившей тишине стали слышны звуки вагонной жизни: негромкий разговор в соседнем купе, звон чайной ложки о стакан. Где-то рядом поехала и стукнулась о косяк дверь. Штирнер выглянул в окно. Несмотря на ранний час уже рассвело, косые лучи летнего солнца заглядывали в окно купе.

Штирнер аккуратно, чтобы не потревожить еще спящих товарищей, спустился на пол, обулся и вышел в коридор. В окне виднелась длинная пустая платформа — только вдалеке стоял одинокий солдат с винтовкой. Справа Штирнер разглядел небольшой станционный павильон с названием на фронтоне — «Монино». Сердце забилось сильнее — это была удача: совсем рядом от того места, где он должен был сделать свою часть работы по сооружению прохода между мирами. Поедем дальше или это конечный пункт?

В такой неопределенности прошло примерно полчаса, и тем дольше они стояли, тем вероятнее было, что их путешествие окончено. Наконец, снаружи вагона послышались голоса, скрипнула входная дверь, и в тамбур вошел комендант поезда в сопровождении начальника охраны.

— Всем собираться, — распорядился комендант зычным голосом, — даю десять минут.

Мне везет, подумал Штирнер, мысленно ликуя, как же мне везет! Невероятно смелый план, согласованный с теми, кто по ту сторону барьера, шаг за шагом выполнялся. Однако самый сложный этап — сборка установки — еще впереди. За те четыре дня, пока поезд тащился из пригорода Берлина в Подмосковье, Штирнер уже перезнакомился почти со всеми попутчиками. Слава богу, раньше он ни с кем из них не сталкивался, так что о его прошлой жизни никто не знал. Дилемма была теперь такая: использовать инженеров втемную, или найти одного — максимум двух — истинных арийцев, которым можно довериться. В первом случае работа займет больше времени, но во втором есть риск предательства. Штирнер пока не решил, какой именно вариант выберет: сначала надо присмотреться к товарищам по работе получше. Есть ли те, кто откликнется, если их позовут на борьбу? Те, кто готов рискнуть своей жизнью — и жизнями товарищей — во имя великой идеи? Или же все, кто ехал в этом поезде, уже утратили боевой дух и превратились в ремесленников, готовых безропотно работать на любого хозяина, даже на вчерашнего врага? Пока что Штирнер этого не знал.

Но он не сомневался, что скоро узнает.

Генерал Грачев, начальник управления специальных институтов НКВД, открыл досье, которое ему только что принесли. На обложке папки стоял штамп «Совершенно секретно». За свою долгую карьеру генерал привык к тому, что зачастую под этим грифом скрывается всякая ерунда, но на