Я.

Глава 17

— Так это ты таинственный художник!

По моей спине бегут мурашки. Ксавье рисовал меня еще до того, как сошелся с Софи. Ничто человеческое мне не чуждо, и я не буду отрицать, что в глубине души невероятно польщена. Ксавье — один из самых популярных парней на «Корабле любви» — пять раз нарисовал мой портрет! «Этот парень хочет тебя», — сказала как-то Софи.

Он улыбается:

— А ты думала, наш зожник?

— Конечно, нет, — выпаливаю я слишком быстро. Глаза Ксавье сверкают. Я знала, что это невозможно. Но откуда тогда ужасное разочарование? Мне не нужен чудо-мальчик, от которого мои родители без ума. А если бы художником все-таки оказался Рик, если бы он, встречаясь с Дженной, слал мне эти послания без слов и лицемерно помогал с поиском автора, я стала бы меньше его уважать.

— Зачем? — спрашиваю я Ксавье.

— Что зачем?

— Зачем ты меня рисуешь?

— Разве плохо получилось?

Этот простой вопрос заставляет меня подробно рассмотреть рисунок. Моя миниатюрная рука с кистью застыла над листом рисовой бумаги. Первая черта иероглифа ожидает появления своих товарок. Лицо мое обрамляет водопад чернильно-черных волос, профиль обращен не к бумаге, а к бойцам, сражающимся на палках за стеклянными дверями. Я наблюдаю за Риком.

Румянец смущения заливает мои щеки. Меня подловили на том, чего я сама не заметила.

— Невероятно!

Этот парень воспринимает окружающий мир как вспышки цветов и форм, а не как контуры из детской раскраски.

Ксавье вздыхает с облегчением. Он ждал моего вердикта — и придавал ему большое значение. Но почему? Сейчас я вижу перед собой лишь парня, пытающегося соблазнить меня своими рисунками и почти преуспевшего в этом. Почти.

Я возвращаю ему рисунок:

— Ты не можешь меня рисовать.

Его ресницы вздрагивают.

— Почему это?

Мой голос становится резче:

— Ты же встречаешься с Софи. И должен рисовать Софи.

Это ее заветная мечта — такая же, как фотосессия, которая волновала мою подругу куда сильнее, чем меня.

— А может, я не хочу рисовать Софи. Может, я с ней не встречаюсь.

— Может? — Я отодвигаюсь от стола, царапая пол ножками стула. — Мне вообще не следовало заводить этот разговор!

Преподавательница косится в нашу сторону, и я понижаю голос:

— Может, по-твоему, переспать с девушкой — невелика важность, но для большинства из нас это кое-что значит, ясно?

Ксавье кривит губы:

— Иногда все не совсем так, как кажется.

Разговор ни о чем. Это опасно. Мы едем на уикэнд, каждую минуту которого Софи распланировала до мелочей, да к тому же выдержала полную восковую эпиляцию тела — и все ради Ксавье. Меган никогда не узнает, как я страдала, когда она сообщила мне, что встречается с Дэном, и я ни за что не поступлю так с Софи.

Ксавье наклоняется ко мне. Я улавливаю пряный запах его одеколона и отдергиваю руку. Я ненавижу себя за то, что в глубине души наслаждаюсь его откровенным интересом, за жгучее желание узнать, каково это — чувствовать его мягкие губы на тех частях моего тела, которые он рисовал.

Я разрываю рисунок пополам, потом на четыре, на восемь частей. Это все равно что топтать бабочку назло стервецу, который вытащил ее из кокона, но я не подаю виду. Ксавье пристально следит за моими движениями, но не делает ни малейшей попытки остановить меня. Выражение его лица не меняется. Занятие окончено. Ученики развешивают на веревке сырые каллиграфические работы для просушки.

Я бросаю обрывки рисунка в альбом Ксавье, упираюсь перепачканными краской руками в стол и поднимаюсь.

— Не смей рассказывать Софи, — яростно шиплю я. — Ты ее парень. Ты купил ей тот коврик.

Его рот вытягивается в тонкую линию. Ксавье привык, что его винят во всех грехах, и не беспричинно.

— Чисто для справки, — произносит он. — Я никогда не спал с Софи.

Что?

В моей душе, словно пойманный мотылек, трепещет сомнение. Над рукой Ксавье кружатся обрывки рисунка.

Но я собственными ушами слышала от Софи все подробности — и остальные девочки тоже! Понятия не имею почему, но Ксавье наверняка врет. Хвала Господу, Рик не узнал, кто оказался моим художником: он бы сказал Софи, и что тогда?

— А знаешь что? Это совершенно неважно, т-Я хватаю свой учебник по каллиграфии. — И, к твоему сведению, ты просто идиот. Перестань меня рисовать.

Я бросаюсь к веревке, прикрепляю к ней свой листок и ухожу. Но страх того, что предстоящие выходные теперь сулят нам всем большие проблемы, остается со мной.

Глава 18

— Где Рик?

Софи нетерпеливо теребит подол оранжевого полосатого платья с таким откровенным декольте, что оно смущает даже меня. Мы стоим на нижней ступеньке крыльца «Цзяньтаня», а водитель в этот момент загружает ее чемодан в салон тетушкиного ми-кроавтобуса-«мерседеса». Софи нервно мнет подол. Этот уик-энд так много значит для нее. А что до меня, то ради того, чтобы поддержать подругу, я отодвинула правила Ванов на задний план. В любом случае, их осталось всего два: «Никаких бойфрендов» и «Не целоваться с мальчиками», а с моими темпами скоро и они уйдут в прошлое.

— Тетушка Клэр ждет! — кричит Софи и забирается в микроавтобус.

Ксавье залезает с другой стороны и ставит на пол оранжевый рюкзак. Я стараюсь не смотреть на него.

— Рику лучше поторопиться.

— Пойду поищу его, — предлагаю я.

Подруга хватает меня за руку, притягивает к себе и шепчет на ухо:

— Умаляю! Рик должен поехать. Дядя Тед уболтает Ксавье до смерти, если Рик не вмешается.

— Если понадобится, приволоку его за волосы.

Я ставлю свою сиреневую сумку у ног Софи, но когда Ксавье тянется за ней — вероятно, чтобы переложить к остальному багажу, — выхватываю у него сумку, будто он пытался ее украсть. Софи, набирающая номер тети, слишком занята, чтобы это заметить.

— Эвер… — начинает Ксавье, но я ретируюсь, радуясь, что пока могу сохранять дистанцию между нами.

Забавно, что можно провести выходные, не бегая тайком по ночным клубам. Это почти облегчение, если честно. В вестибюле толпится пол-лагеря — ребята с рюкзаками едут в гости к родным; другая половина остается, чтобы подготовиться к шоу талантов в конце смены. Два парня бросают китайские йо-йо, еще одна парочка выполняет фокусы с резиновым шаром размером с человека.

— Вы не видели Рика? — спрашиваю я Дебру и Лору, бренчащих на гитаре и цитре.

— К сожалению, нет, — отвечает