Утром пришли мужчины, чтобы убрать в комнате, а примерно в десять часов все та же женщина принесла завтрак. Через час тележку укатили, экскременты пса и совы убрали. К Саймону вошла высокая, средних лет женщина и, сев за стол, жестом велела ему занять место напротив. Достав из своей полосатой, красно-черной кожаной сумки несколько предметов, она разложила их на столе. Это были ручка, карандаш, расческа, небольшая коробка, внутри которой была еще одна, разрезная модель домика, книга и фотография семьи – отец, мать, мальчик, девочка, похожее на собаку животное и птица.

– Гверфья, – сказала она, беря карандаш.

– Гверфья, – повторил Саймон.

Она покачала головой и произнесла слово еще раз. Саймон внимательно прислушался и повторил попытку:

– Гверфья.

Женщина улыбнулась и взяла ручку.

– Тукх-гверфья.

У Саймона отлегло от сердца. Планета, на которой имеется собственная версия языковой школы Берлица, не может быть плоха.

К концу недели он уже мог поддержать простенький разговор. А еще через три недели даже сумел спросить, когда его выпустят отсюда.

– После операции, – сказала Шунта.

– Что за операция? – спросил Саймон, бледнея.

– Мы не можем позволить тебе свободно ходить по улицам, пока у тебя нет хвоста. В нашем обществе такое непозволительно. Видя тебя, люди будут испытывать омерзение. Я врач, и поэтому вид бесхвостого человека меня не отвращает. Вернее, не слишком отвращает.

– Но зачем мне хвост?

– Должно быть, ты шутишь?

– Я всю жизнь прекрасно обходился без хвоста.

– Это потому, что ты не знал, как хорошо иметь хвост, бедняжка, – ответила Шунта.

– А если я откажусь? – спросил Саймон, краснея.

– Если честно, – произнесла Шунта, придя в себя от такого заявления, – мы решили, что ты специально прилетел к нам, чтобы обзавестись хвостом.

– Нет, я прилетел сюда затем, чтобы получить ответы на мои вопросы.

– Все понятно! – воскликнула Шунта. – Мой дорогой Саймон, мы не станем тебя принуждать. Но ты должен немедленно покинуть нашу планету.

– А у вас тут есть мудрецы? – спросил Саймон. – Или мудрые женщины? – поспешил добавить он, видя, как ее брови поднялись дугой.

– Самый большой мудрец на планете – старый Мофейслоп, – сказала она. – Но попасть к нему не так-то просто. Он живет на вершине горы в Свободной Земле. Тебе придется добираться к нему в одиночку, потому что посылать туда солдат строжайше запрещено. И ты можешь не вернуться назад. Оттуда редко кто возвращается.

Как выяснилось, Свободная Земля была размером с Техас. Главным образом она состояла из гор и густых лесов, населенных дикими зверями и еще более дикими людьми. Вместо того чтобы сажать преступников в тюрьму, их отправляли туда, строго-настрого запрещая возвращаться обратно. Кроме того, любой гражданин, которому не нравилось правительство или общество, в котором он жил, был волен уйти и поселиться там. Иногда ему предлагали, причем не слишком вежливо, добровольно перебраться туда.

– Гм, – сказал Саймон. – И как давно существует эта страна?

– Около тысячи лет. Точно не скажу.

– И как давно ваша цивилизация существует в ее нынешнем виде? В смысле, как давно у вас существуют одни и те же обычаи и один и тот же уровень развития техники?

– Около тысячи лет.

– То есть за тысячу лет вы не достигли никакого прогресса?

– С какой стати? – удивилась Шунта. – Нам и так хорошо.

– Но ведь вы отправляли в Свободную Землю не только преступников, но и самых умных представителей вашей расы, недовольных существующим положением дел!

– Это прекрасно работает, – ответила она. – Прежде всего, нам не нужно тратить деньги налогоплательщиков на то, чтобы кормить преступников и давать им крышу над головой. Далее, у нас не возникает этических проблем по поводу смертной казни. Обитатели Свободной Земли убивают друг друга, но их никто не заставляет это делать. Что касается твоих наивных слов о «самых умных», легко доказать, что это не так. Умный человек приспосабливается к обществу, а не борется с ним.

– Возможно, в этом что-то есть, – согласился Саймон. – Хотя я затрудняюсь сказать, что именно. В любом случае, у меня есть ясный выбор. Кстати, а как там мой корабль? Никаких известий оттуда?

– Женщина не пускает нас на борт, но берет уроки нашего языка через люк. Мы объяснили ей, почему держим тебя здесь, и после того, как она прекратила хохотать, она сказала, что подождет тебя. Она также передавала тебе свою любовь.

– Любовь! Ну, кто бы мог подумать! – Саймон даже вздохнул. – Хорошо, я даю согласие на операцию, но при условии, что перед отлетом отсюда, вы мне его ампутируете. Я должен побеседовать с Мофейслопом.

– Уверяю тебя, хвост тебе понравится! – сказала Шунта. – Ты поймешь, как глупо требовать, чтобы его тебе ампутировали.

– Вы говорите, как представитель двухмерного мира, который боится трехмерного.

Саймон вышел из анестезии вечером следующего дня. В течение пары дней он был вынужден лежать на животе лицом вниз, но на третий ему разрешили слегка пройтись. На шестой сняли повязку. Он стоял голый перед зеркалом, а медсестры, врачи и правительственные чиновники охали и ахали, стоя вокруг него. Длинный и роскошный хвост вырастал из массивной группы мышц, которую с этой целью приживили Саймону на поясницу. Пока он мог лишь слегка им помахивать, однако его заверили, что к концу следующей недели он уже будет владеть им, как и любой докалец, не сможет лишь качаться на нем на ветках деревьев. Последнее удавалось лишь детям и тренированным атлетам.

Обещания оправдались. Вскоре Саймон с восторгом обнаружил, что может за обедом при помощи хвоста пользоваться ложкой и вилкой. Он также был вынужден переселить пса в другую комнату, потому что тот был явно расстроен. А еще Анубис несколько раз не смог устоять перед искушением цапнуть Саймона зубами за кончик хвоста. По этой причине, когда пес ошивался поблизости, Саймон был вынужден держать хвост строго вертикально.

Жизнь на Докале была устроена с учетом наличия хвостов. На стульях между сиденьем и спинкой было специальное пространство, в которое помещался хвост. Спинки сидений в машинах состояли из двух половинок, чтобы было куда просунуть хвост. Секретарша не только печатала, но и одновременно подметала пол. Чтобы помыть спину, не требовались никакие щетки на длинных ручках. Местные каменщики ловко управлялись с пятью кирпичами там, где земные – лишь с тремя. Докалийский солдат крушил врага, размахивая зажатым кончиком хвоста мечом или боевым топором. Глядя на потешные бои, Саймон был рад, что на его Земле наряду с людьми никогда не существовало хвостатых видов разумных существ. Будь оно так, хомо сапиенс исчез бы с лица земли еще на заре истории. «Впрочем, невелика разница, – подумал