– Врёшь.– Наконец, Василиск сообразил хоть какой-то ответ.

– Я вру во многих случаях, но этот – не один из них,– Айорг усмехнулся, склонив голову к правому плечу.

– Народ взбеснуется.

– Нет. Ты никогда не слышал, что говорил о своём титуле Мортем?

Отрицательно покачав головой, Василиск вызвал у регента ещё одну усмешку. Айорг относился к нему, как к несмышлёному ребёнку – почти всегда.

– «Я есть Владыка, и я есть закон.»

К потолку поползла струйка сизого дыма. Проследив за ней, тянувшейся от него самого, валакх легко оттолкнулся от своего места и поразительно прытко поднялся на ноги для существа, которого с завидной периодичностью беспокоила боль в коленях.

Потрепав не успевшего отмахнуться Василиска по волосам, регент улыбнулся прежде, чем уйти:

– Подумайте, Ваше Святейшество. В этот раз я действительно не вру – слово Первородного.

6.

Никто не ждал, что регент будет фаворитом хоть у кого-то. Другие опасались, что продвинутый по должностной лестнице генерал Гринд станет его поддерживать, но глава дипломатического ведомства Онерли до последнего сомневался – тави, неизвестно где пропадавший семь лет и, по возвращении, как говорили, рассорившийся с регентом вдрызг, не мог так просто поменяться. Он был сыном Джанмарии Гринда, который всегда чётко отделял личное от рабочего и с таким же пониманием воспитывал своих детей.

Увидев, как регент с тави шли по саду, о чём-то переговариваясь, Онерли все же замер. Возникло сразу с десяток предположений того, о чём они могли говорить: может, плели интриги, может, разбирались в собственных отношениях, а, может, и просто обсуждали вино, поданное на обед, хотя обедали в разных местах.

За обедом Онерли был поражён присутствием в их компании первого тави, который ни капли не возражал против того, что остальные обсуждали утренний эпизод с регентом. Разговор он не поддерживал, но и не пресекал, и если поначалу главы ведомств опасались за каждое слово, то вскоре осмелели. Потом Элан, решивший, что время как никогда наиболее удобное, втянул его в обсуждение охраны на интронации, к ним быстро подключился Джевиш, глава казначейского ведомства, которому нужно было определиться с размером такшака – выплаты, предоставлявшейся крепости каждого Великого генерала, как знак признательности за службу новому Владыке.

Словом, доселе казавшийся довольно отстранённым молодым человеком, тави Гринд в конечном итоге стал для Онерли таким же, как и они – отчасти. Он следовал уставу, давно уяснивший эту догму благодаря своему отцу, и едва ли бы стал заниматься какими-то интригами.

Разговор в саду закончился не самым лучшим образом, в какой-то момент переросший в спор. Доведя друг друга до белого каления, мужчины хорошенько друг на друга рявкнули и, пыхая гневом, разошлись в разные стороны. Проводив Гринда взглядом, сударь Онерли некоторое время поразмышлял над всеми перспективами и в итоге решил все же его догнать. В немалой степени от армии зависел завтрашний день, поэтому следовало убедиться, что первый из Великих будет на стороне большинства.

Пришлось немного петлять по коридорам, но нужный ему тави в конечном итоге все же был найден – его как раз подловила, заняв разговором, вдова предыдущего правителя.

Эта девушка всегда казалась сударю Онерли приятной, но слишком уж ветреной. Фаворитов разрешалось иметь только Владычице, коей Оливия не была, и все же слишком уж часто она в последние годы любила поболтать то с одним мужчиной, то с другим. Вот и с тави Гриндом стояла непозволительно близко, то и дело бросая на него томные взгляды из-под пышных рыжих ресниц.

– Доброго вам вечера, тави,– натянул улыбку Онерли, подходя к молодым людям.– Доброго вечера и Вам, Ваше Сиятельство.

Оливия, опустив взгляд в пол, с кроткой улыбкой поклонилась, но с места не сдвинулась. Тави, глянув на приземистого главу ведомства с высоты своего роста, только кивнул.

Окинув его взглядом, Онерли запоздало понял, что тави бродил по дворцу в свой свободный день, когда его присутствие не было первой необходимостью – ясно это стало по отсутствию привычного малахитового камзола. Генерал Сонрэ в этот день, случавшийся раз в неделю, уезжал домой, к супруге, но его более молодая замена без малейшего зазрения совести околачивалась в резиденции, одетая в простой тёмно-синий кафтан длиной до колена. Даже оружия при себе не имел.

– Гляжу, Вы все отдыхаете,– улыбнулся сударь Онерли.– На завтра все готово?

– Этим занимается тави Эммерих, так что да,– спокойно ответил Самаэль, держа руки скрещёнными на груди.– Ваше Сиятельство, полагаю, сударь Онерли хочет обсудить грядущий день…

– Ничего страшного,– Оливия покорно кивнула, напоследок только аккуратно тронув генерала за предплечье.– Хорошего Вам вечера, тави. Сударь Онерли.

Проводив девушку взглядом, глава ведомства укоризненно покачал головой и тихо пробормотал себе под нос: «Никакого стыда».

Самаэль сделал вид, что не заметил, и только улыбнулся, напоминая, что глава ведомства хотел о чём-то поговорить.

– Верно,– согласно кивнул Онерли.– Я всего лишь хотел обсудить… Я думаю, Вы и так понимаете. Мы все знаем, что сударь регент объявлен единственным наследником после Владыки Фикяра согласно посмертному указу, однако…

– Однако допускать его до правления нельзя,– закончил за главу ведомства Самаэль, едва заметно хмурясь.– Знаю. Но особого выбора у вас нет, если только вы не жаждете создать вторую Роханну.

– Нет, нет,– мужчина взмахнул руками.– Давать свободу власти сударыне Офре тоже было бы ошибкой. Мы с остальными главами полагали возможным сделать её Владычицей лишь номинально, для общественности. А правление останется целиком в руках ведомств. Она будет лишь появляться на официальных мероприятиях.

Коротко усмехнувшись, Самаэль мельком глянул по сторонам.

Они были одни, хотя коридор вёл к жилым помещениям, в одном из которых размещался и он сам, и регент, не говоря уже обо всех остальных. Их мог услышать любой желающий, но Онерли не горел желанием куда-то идти, зато не отказался бы расставить все точки над «и» здесь и сейчас.

– Вам самому не смешно?– тави чуть наклонился вперёд, поводя рукой.– Все главы ведомств шепчутся у меня за спиной о том, что я получил должность только по дружбе или по чему-то похуже. Вы в их числе. И теперь просите меня поддержать ваше решение?

– Я никогда не сказал о Вас дурного слова, тави,– искренне возмутился Онерли, отступая на шаг назад и хватаясь за сердце.– Я уважал Вашего отца, и он был мне другом. Я ни на секунду не сомневаюсь, что он воспитал Вас достойным молодым человеком и отличным солдатом!

– Вот как?– недобро прищурился Самаэль, не скрывая усмешки.– Я военный, но не надо пытаться причислять меня к солдафонам и идиотам, Онерли. Давайте не будем друг друга обманывать: никто из вас от меня не в восторге. Вы считаете лишь Сонрэ достойным места первого среди Великих, и это несмотря на то, что я точно так же сражался и что благодаря мне, а не Сонрэ, Война Двенадцати дней получила своё название.– Сократив делившее их расстояние, мужчина слегка хлопнул главу ведомства по груди тыльной стороной ладони.– Я получил свой чин при Мортеме, и я пережил немало битв и ранений прежде, чем меня приставили к наградам.