Хотя такое преобладание изолированных территориальных магнатов может произойти и в феодальном государстве низкого развития, оно тем не менее достигает кульминации в феодальном государстве более высокого уровня, высшем феодальном государстве; это происходит по причине увеличения власти, данной военачальникам благодаря предоставлению им еще государственных должностных функций. Чем больше расширяется государство, тем больше официальной власти должно быть делегировано от центрального правительства его представителям на границах и приграничных территориях, которым постоянно угрожают войны и восстания. Для того, чтобы сохранить свой бейливик177 в безопасности для государства, такой чиновник должен быть наделен высшими военными полномочиями, объединенными с функциями высших административных должностных лиц. Даже если ему не требуется большого количества гражданских служащих, он все равно должен иметь постоянную военную силу. И как он должен платить этим людям? За одним возможным исключением, которое будет отмечено ниже, нет никаких налогов, которые поступают в казну центрального правительства, а затем снова возвращаются на землю, поскольку они предполагают экономическое развитие, существующее только там, где используются деньги. Но в сообществах, имеющих систему платежей в натуральной форме, которыми являются все «материковые государства», нет никаких налогов, подлежащих выплате деньгами. По этой причине у центрального правительства нет иного выбора, кроме как передать князьям, пограничникам или сатрапам доход от своей территориальной юрисдикции.

Таким образом, такое должностное лицо получает пошлины от подданных, определяет, когда и где должен быть выполнен принудительный труд, получает деоданды (конфискат), штрафы и сборы, подлежащие уплате за крупный рогатый скот, и т.д.; и с учетом всего этого они должны поддерживать вооруженные силы, предоставлять определенное количество вооруженных людей в распоряжение центрального правительства, строить и поддерживать дороги и мосты, кормить и содержать правителя и его сторонников или его «царских посланников» и, наконец, обеспечивать определенное «Sergeantry»178, состоящее из очень ценных товаров, легко перевозимых ко двору: лошади, крупный рогатый скот, рабы, драгоценные металлы, меха, вина и т.д. Другими словами, он получает за свои услуги огромное поместье. Если раньше это было невозможно, то теперь он становится величайшим человеком в своей стране, хотя раньше он, вероятно, был самым влиятельным землевладельцем в своем государственном округе. В дальнейшем он будет делать именно то, что делают его ровесники по рангу, хотя они могут не иметь его официального положения; т.е. он будет, только в гораздо большем масштабе, продолжать заселять новые земли все новыми захваченными рабами. Этим он увеличивает свою военную мощь; и это должно желать и поддерживать центральное правительство. Ибо судьба этих феодальных государств состоит в том, что они должны откормить эти самые местные силы, которые затем должны поглотить их.

Возникают условия, которые позволяют начальнику пограничных областей навязывать условия своей военной помощи, особенно в неизбежных распрях, возникающих из-за права наследования центрального правительства. Тем самым он получает дополнительные ценные уступки, особенно официальное признание наследуемости своего официального феода, так что должность и земли становятся одним владением. Таким образом, он постепенно становится почти независимым от центральной власти, и жалоба русского крестьянина: «Небо высоко, и царь далеко» — имеет тенденцию становиться универсальной. Возьмем такой характерный пример из Африки: «Империя Лунда — это абсолютное феодальное государство. Вождям (Муата, Мона, Муене) разрешено самостоятельно действовать во всех внутренних делах до тех пор, пока это нравится Муата Джамво. Обычно великие вожди, живя вдалеке, один раз в год отправляют свои караваны с данью в Муссумбу, но те, кто живут на слишком большом расстоянии, иногда в течение длительных периодов времени не платят никакой дани, в то время как подобные вожди отправляют дань несколько раз в год»179.

Ничто не может показать более ясно, чем данный пример, как из-за неадекватности средств транспортировки протяженность расстояния становится политически значимой в этих государствах, свободно связанных друг с другом и находящихся в состоянии платежа в натуральной форме. Можно даже сказать, что независимость феодальных хозяев возрастает прямо пропорционально квадрату их расстояния от места расположения центральной власти. Корона должна платить все больше и больше за их услуги и должна постепенно утвердить их во всех суверенных полномочиях государства или же позволить им узурпировать эти полномочия после того, как они захватили их один за другим. К ним относятся наследуемость феодальных владений, пошлины на перевозку и торговлю (на более позднем этапе право чеканки монет), высшее и низшее правосудие180, право требовать для частной выгоды общественные обязанности по ремонту дорог и мостов (на старом английском trinodis necessitas) и распоряжение военной службой и военной повинностью.

Таким образом, могущественные пограничные надзиратели постепенно обретают все большую и, наконец, полную фактическую независимость, хотя формальная связь феодального сюзеренитета может долгое время удерживать вместе вновь образованные княжества.

Читатель, конечно же, вспоминает случаи этих типичных переходов; вся средневековая история — одна из них; не только империи Меровингов и Каролингов, не только Германия, но также Франция, Италия, Испания, Польша, Богемия, Венгрия, а также Япония и Китай181 прошли через этот процесс разложения не только один раз, но и неоднократно. И это не менее верно в отношении феодальных государств Месопотамии: великие империи следуют друг за другом, приобретают власть, раз за разом распадаются и снова объединяются. В случае с Персией нам прямо говорят: «Отдельные государства и провинции в результате успешного восстания получили свободу на более или менее продолжительный срок, и их “великий царь” в Сузах не всегда имел власть заставить их вернуться к повиновению; в других государствах сатрапы или воинственные вожди правили самовольно, осуществляя свое правление насильственно и вероломно либо как независимые правители, либо как обремененные царской данью цари царей. Персидская мировая империя, существовавшая в виде агломерации государств и земель, пошла на распад, без какого-либо общего права, без упорядоченного управления, без единой судебной системы, без порядка и исполнения законов, а также без всякой возможности удержаться»182.

Похожая судьба постигла и ее соседа в долине Нила: «Князья, происходящие из семей узурпаторов, свободных вое начальников, которые платят земельные налоги только королю и управляют отведенными полосами или участками земли. Эти местечковые князья управляют территорией, специально выделенной им как относящейся к их официальному положению и отделенной от их семейных, зависимых от короля владений».

«Более поздние успешные военные действия, возможно, заполнившие пропасть между Древней и Средней (Египетской) империей, вместе с захватом военнопленных, которые могли быть использованы в качестве «рабочих моторов», привели к более жесткой эксплуатации подданных, безусловной зависимости от дани. Во времена