Смотрела на него ослепшими глазами, вырванным сердцем. Ублюдок взял девушку за руку и усадил к себе на колени. Он гладит ее по спине, по коленке, и она явно плывет от кайфа.

Дима умеет красиво говорить, уж мне ли не знать, какие красивые слова он умеет плести. Я бы заорала, но не могу. На какие-то доли секунд я онемела. У меня пропал голос. У меня все пропало. Я стала немым куском мяса. Мое тело замерло. Как же это все понятно и прозрачно. Дима меня бросил. Поигрался, рассказал красивые сказки и просто испарился. Он нашел себе новую игрушку. Красивее, опытнее.

Но разве первая любовь имеет гордость? Умеет молчать?

Я не смогла…Я направилась к ним. Не выдержала. Не смогла развернуться и гордо уйти. Когда Дима меня заметил, он изменился в лице и быстро скинул блондинку с колен.

— У тебя пропал сотовый, да?

Спросила я, кусая губы, с трудом сдерживая слезы.

— Его украли? И ты не успел купить новый? Несколько месяцев пытался, но так и не смог?

— Уходи! — хрипло произнес и посмотрел на меня исподлобья.

— Что? Уходить? А как же…как же Таиланд? Как же счастье на берегу в песке?

— Иногда так говорят, чтобы уложить телку в постель! Я тебя бросил месяц назад, даже больше! Ты тупая? — усмехнулся он и залпом осушил свой стакан.

— Телку?

— Кто это? — взвизгнула блондинка, — Это что за хромоножка?

— Заткнись! — толкнул ее в плечо и буквально посерел от ярости. То ли на меня, то ли на нее.

— Ты охренел, мальчик? Я тебе, кажется, заплатила!

— Пошла на х*й!

— Чтооо?!

— Бабло взяла и пошла на х*й!

— Ты охренел?

Взвизгнула белобрысая, и он швырнул деньги в ее разукрашенное лицо. Я ничего не понимала. Смотрела то на него, то на нее. Что здесь происходит? Кому заплатила?

Вскочил, схватил меня за руку и потащил к выходу из заведения, потащил на улицу. Там отпустил мою руку и впился в меня своими невероятно красивыми серыми глазами.

— Что смотришь, психолог? Я не до конца исповедался. Ты спрашивала, кто я? Я проститутка! Я трахаю баб за деньги! Кстати, за тебя мне тоже заплатили.

— Нет…ты врешь…

Я буквально слепла. Мне почти не было его видно. Я реально ничего не видела перед глазами. Боль почти сгибала меня пополам.

— Я трахаюсь только за деньги, малышка. Мне заплатили, чтоб я тебя порвал. Я понятия не имею — кто. Враги, друзья. Да и мне по хер.

— Ты…ты…подонок! Ты…

— Иуда! Меня зовут Иуда, психолог. Так меня все называют. И ты начинай. Вот моя визитка.

Швырнул мне бумажку, и я инстинктивно ее поймала.

— Да…ты Иуда…самый настоящий! Ты…тварь! Ублюдок! Ненавижу тебя! Ненавижууу!

— Правильно! Ненавидь!

Не удержалась, врезала ему по щеке и как смогла, хромая, побежала к выходу.

— Беги быстрее, маленькая, и никогда не возвращайся! Или возвращайся с деньгами! Я сделаю тебе скидку.

Я не знаю, как приехала домой. Как сходила с ума от боли и отчаяния, как беззвучно кричала и выла в подушку. Это агония, это такая адская боль, от которой нет спасения. Это смерть. Это разложение на атомы страданий. Я, кажется, перестала быть сама собой, меня разрывало от слез, кажется, мои глаза от них превратились в опухшие щелочки.

Я бросилась к ноутбуку и зашла на сайт, который был выбит красными вычурными буквами на визитке. Я нашла его…Своего проклятого Иуду. В разных позах, в разной одежде и прейскурант тоже нашла.

«Я могу стать для тебя кем угодно, малышка. Ты только позвони и позови меня!»

У меня вначале сильно заболело в груди, а потом закружилась голова, и я упала навзничь на пол.

* * *

Врач вышел из моей комнаты, снимая на ходу перчатки. Я лежала и смотрела в потолок. Меня било мелкой дрожью, и я не могла сказать ни слова.

— Тварь! Сука!

Мать била меня по щекам, от ее пальцев жгло кожу, а я смотрела перед собой и молчала. Мне было нечего ей сказать.

— Как ты посмела! Как ты могла так опозорить своего отца! Ты с кем спала, дрянь? Кто заделал тебе ребенка?

— Не ваше дело! — процедила сквозь зубы, отворачиваясь к окну, но она схватила меня за щеки и заставила смотреть на себя. — Отец лишил тебя наследства! Отец отрекся от тебя!

— Мне все равно!

— Все равно? Ты идиотка? Ты что, совершенно ненормальная? Ты что сделала? Ты сделаешь аборт и выйдешь замуж пока не поздно. Немедленно!

— Я не сделаю никаких абортов и не выйду замуж! Разве верующие делают аборт?

Отец влетел в комнату, схватил меня за волосы и сдернул с кровати.

— ВЫЙДЕШЬ! Ты немедленно избавишься от ублюдка в своем животе и выйдешь замуж! Тебя готовы принять даже порченную. Ты не испортишь мне выборы и карьеру! Поняла?

— Не выйду! И ребенка трогать не буду! Ясно? Ты не станешь решать за меня!

— Стану! Пока еще кормлю тебя я!

— Так не корми! Я проживу!

— Дрянь! Надо будет, я насильно выдеру из тебя этого выродка! Ты выйдешь замуж! Я сказал!

Он замахнулся, а у меня сильно схватило между ребрами, от боли свело все тело, потемнело перед глазами, и я начала медленно падать на него.

— О боже! Диана! Что с тобой, дочка!?

Голос матери сквозь вату, боль адская, и я не могу даже пошевелиться, и воспоминания, что когда-то такая боль уже была.

* * *

«Ты обещал написать…»

«Ты где?»

«Что-то случилось?»

«Дима, ответь? Я же переживаю»

А я пьяный в хлам. Я просто никакой.

Я читал каждое ее сообщение. Я упивался ими и ненавидел их. Я трогал их пальцами, я плакал над ними, как ребенок. Я так хотел бежать к ней, обнять мою девочку. Хотел заорать, что люблю ее, и не мог.

В ту ночь я стоял на крыше многоэтажного здания. На самом краю. Пьяный настолько, что, наверное, какое-то чудо держало меня на ногах. Я хочу прыгнуть и закончить свою никчемную жизнь, но не могу. Наверное, я слишком для этого труслив.

Моя квартира под самой крышей, в моей постели какая-то девка. Она голая и ждет, когда я вернусь. Она мне не платила, я где-то ее подцепил. И плачу в этот раз я, потому что она хромает на одну ногу и у нее светлые волосы.

Эти месяцы прошли для меня как