Мыть им попки собственными руками, менять подгузники, кормить из бутылочки, гулять с коляской во дворе дома. Лучше в городе, чтобы все видели, что я многодетный отец!

Поймаю первую улыбку сына. Услышу первое слово. Увижу первый шажок. И всё это счастье будет умножено на два!

Сынок будет засыпать на моих руках.

Я не должен буду бороться за статус папы. Мои сыновья назовут меня «папой» по праву крови, едва начнут говорить.

Мои двойняшки будут носить мою фамилию и отчество с первых минут жизни.

Я буду защищать, и охранять своих детей от всех невзгод.

Буду просыпаться от их прикосновений. Уже сейчас они живут в биении моего сердца вместе с Юлей и Сашей.

Жадно люблю еще неродившихся мальчишек. Даже представить не могу, что испытывает Юлька.

Вспоминаю восемнадцатилетнюю длинноногую кокетку, выпархивающую из нутра аэровокзала. Блондинистая шевелюра, короткие шорты, обтягивающие стройные бедра. Топ, едва прикрывающий грудь.

В памяти всплывает наш первый диалог:

– Я стану известным журналистом! Буду колесить по миру.

Разве она тогда могла знать, что всего через пять лет станет многодетной матерью, создаст свой собственный маленький мир, и ей будет глубоко фиолетово на остальной мир!

Засыпаю один. Мне холодно и тошно без Юльки. Но я знаю, что она где-то рядом, потому что я впущен в ее волшебный мир.

Время до родов бежит неумолимо быстро. С каждым днем становится тревожнее.

Не только мне, но и всей семье. Периодически всех потряхивает, эмоционально штормит.

Глава 37

Спустя четыре месяца

Юля

Вот и наступил день икс…

– Уа-уа-уа! – заливается громким плачем один из сыновей.

Кто-то из медперсонала вытирает мне лоб салфетками, и я пытаюсь рассмотреть, кто пришел в этот мир первым.

– Где второй? – ловлю кого-то за руку.

– Не торопись ты так! Успеешь!

В палате виснет многозначительная пауза.

– Я не понимаю! – кричу трясущимися губами. Приподнимаюсь на локтях – второй малыш в руках у женщины, она что-то делает с ним странное, хлопает по попе, проводит манипуляции.

– Что-то не так? Скажите мне!

В ответ раздается громовая тишина.

– Уа-уа! – тихое сладкое долгожданное «уа» врезается в мой мозг пулей.

Вздрагиваю. Плачу вместе с сыновьями.

– Дайте – дайте! – требую законных малышей.

Кладут на грудь одно «счастье», затем «второе».

Едва умещаются, они оба такие здоровые! А я даже не заметила, как родила, как меня мучили схватки. Как зомби всё время думала о Сашеньке.

– Мамочка, поздравляем!

Жадно разглядываю кровиночек.

Ножки, пяточки, ручки, пальчики, лобики – всё такое малюсенькое и уже любимое, родное. Один мальчик совсем без волос, второй с легкими, почти невесомыми светлыми волосиками.

Узнаю его! Это тот самый, что смотрел на меня во сне голубыми глазками.

Веду пальцем по складочкам на их телах, заглядываю в глазенки – щелочки.

На кого похожи сыновья? Сейчас и не определить.

Детей забирают из моих цепких рук.

Через час меня возвращают в палату.

С нетерпением жду вечера, когда смогу рассмотреть своих крох.

– Кормление, – в палату заносят сразу два кулечка.

Я вроде опытная, с Сашей проходила эту молочную историю. Но тут растерялась. Глазею то на один сверток, то на другой.

– Ты чего, мамочка, выбираешь? – хихикает.

Моргаю. Хлопаю ресницами. Беру тот, что ближе. Заглядываю в него – на меня внимательно глядят голубые глаза. Правда, они немного еще косят, но всё равно собираются в кучку в области моего лица.

– Ой, мамин сынок. Тимочка! – узнаю малыша. Провожу пальчиком по светлым волосикам.

Кормлю. Он смешно сопит, водит носиком и губками в поисках соска. Направляю пальчиком его губки. Хватает, вцепляется, делает несколько жадных неверных движений ротиком. Справляется с задачей.

Следом за Тимой кормлю второго – Матвея. Этот сразу прилепляется к соску, и по-хозяйски распоряжается мной. Остается только любоваться сыном, ожидая, пока он наестся,

После кормления зацеловываю детей от макушки до пяточек. Они такие сладкие, молочные. Кожа бархатная, нежная. Не могу насытиться ими.

– Юля! – с улицы раздается зычный рев.

– Юля!! – рёв усиливается.

– Покажи!!

Медсестра кидает неодобрительный взгляд в окно.

– Огромный русский медведь! Ваш муж?

– Угу! – трясу гордо головой.

– Не терпится ему! – женщина берет по очереди детей, подносит к окну.

– Я ему видео скину! Не переживайте!

– Пока ты скинешь, он нам весь родом поставит на уши!

– Представляете, он со мной на роды рвался. Но я его не взяла.

– Правильно сделала. А то они сначала рвутся, а затем сознание теряют, приходится откачивать! – бурчит женщина, закатывая глаза.

– Спасибо вам за деток! – благодарно смотрю на медсестру, уносящую уснувших малышей.

– Моя работа!

– Всё равно спасибо!

Тепло затапливает мое сердце и душу.

Глава 38

Макар

Дети в полном порядке, поэтому через четыре дня их выписывают из роддома.

Забираем Юльку с мальчишками всей семьей.

Саша с интересом разглядывает младших братьев, кружит вокруг них.

– Ух ты, какие крохи! Я их всему-всему научу! – сообщает с гордостью.

Хочется верить, что сыновья вырастут дружными!

Красуюсь на крыльце с двумя свертками, обвязанными синими лентами. Позирую в камеру.

Медсестры с огромными букетами окружают нас.

Делаем шикарные фото на долгую счастливую память.

Домой приезжаем как раз вовремя, стол уже накрыт. Новые няни переступают с ноги на ноги, ожидая поступление мальчиков.

Едва детей укладывают в детской в кроватки, как я принимаюсь исследовать сокровище, помноженное на два.

Целую нежно мягкие ручки, прикасаюсь губами к носикам.

Сердце замирает от любви, когда заглядываю в их глаза, и вижу в них отражение себя самого.

После обеда, Юля кормит в комнате мальчишек. А я прилипаю к стене спиной, любуюсь зрелищем.

– Покровский, тебе нечем заняться? – шепчет, боится разбудить Тимку.

Матвей еще голодный, поэтому не спит.

– Почему ты всегда кормишь первым Тиму? Он твой любимчик?

– Не говори глупости! Матвеюшка более терпеливый, никогда не закатывает скандалов. А Тима начинает орать таким зычным голосом, что можно оглохнуть.

Едва дети засыпают, как их мама достается мне одному.

– Как же я соскучился!

– Смотри, – скидываю футболку.

– Мак, я устала… – Юлька морщит носик.

– Я не про секс! – выпячиваю гордо накаченную грудь вперед. Верчу перед женой рукой, указывая куда смотреть.

Мир замирает на губах любимой, когда до нее доходит смысл.

На моей груди рядом с татуировкой бабушкиного имени «Мила» красуется еще одно – «Юля».

А на левой руке по предплечью нанесена чернильная вязь татуированных имен:

Александр

Тимофей

Матвей

Юля целует горячими губами мою грудь, дотягивается до губ.

* * *

Дни пролетают незаметно.

Время летит настолько