Едва новая помощница уезжает, как меня начинает бомбить.

Что я наделала? О какой славе может идти речь? Я мать трех сыновей. Пеленки, горшки, вот мой удел.

Чем больше я думаю о том, готова ли к новому витку в карьере, тем больше понимаю, что нет. Меня полностью устраивает моя жизнь. Семья, любимый муж, родители, писательство.

Не надо ничего менять. Я боюсь!

Уже ночью укладываясь спать, хочу рассказать о своей ошибке Макару.

Надо срочно отменить взлет.

Смотрю на мужа, и становится не по себе. Лицо бледное, желваки напряженно работают, челюсти стиснуты.

Так и подмывает спросить, что у них происходит на работе. Понимаю, что любимому сейчас надо отвлечься от навязчивых мыслей, а не наоборот, погружаться в них с головой.

– Милый, как назовем двойняшек?

– Матвей и Тимофей, – отрезает глухо, укладываясь в постель.

На семейном совете постановили назвать пацанов в честь дедов.

– Может, съездим на выходные к твоей маме? – интересуюсь заботливо. – Она звонила, скучает.

Лицо Макара светлеет тут же.

– Хорошая идея, но не могу!

– Макарушка, пожалуйста! – укладываюсь рядом с любимым, кладу его огромную ладонь себе на голый живот.

Проверено, мужа это успокаивает.

Слышу, дыхание мужчины стало размеренным, спокойным. Выжидает, когда кто-нибудь из пацанов пнет его или толкнет ручкой.

– Всего на два дня!

– Хорошо.

Ложусь на бок, лицом к мужу. Он лениво выдыхает:

– Если бы ты знала, как я устал…

Выключаем ночник, замираем в тишине, слушая дыхание друг друга. (Сашка переехал в детскую, теперь мы одни).

– Мак! – с рваным выдыхом врезаюсь в твердую грудь мужа. – Мне так тебя не хватает. Я тоскую по тебе каждый день!

Мое тело подхватывает порыв любви и страсти, прижимает к мужу.

Мы принадлежим исключительно друг другу. Он – мой единственный и неповторимый лучик света. Я – его. Наше счастье в том, что мы знаем об этом.

Тону, задыхаюсь в любви к нему и к сыновьям. В моей крови одна любовь.

С глухим стоном Макар стискивает меня так, чтобы не зажать живот.

Понимаем порыв друг друга:

Нам нельзя расставаться.

Нам не разрешено быть слабыми.

Нам нет жизни без детей.

Нам невозможно друг без друга.

Нам непозволительно забывать о главном…

Будущее неумолимо приближается!

Глава 35

Макар

– Папа, я тоже хочу с вами, – канючит сын, бегая за мной по дому.

– Саша, мы с мамой летим к твоей бабушке всего на один день. Дорога предстоит тяжелая. Только взрослые могут преодолеть путь.

– Пожалуйста, – хватает за ногу, виснет на ней.

– Нет. Тебе нельзя! – приходится быть жестким, отрезать желания настойчивого ребенка, показывать ему, что есть вещи недопустимые для него.

Ему обидно. Понимаю. Мне обиднее вдвойне – за него и за себя, что веду себя сейчас как отец, а не как человеческий человек, желающий угодить ребенку.

– Ну и ладно, – обижается окончательно.

– Аля, – кричит Юлька няне из холла. – Новый Тор вышел, посмотрите!

Сашка вскидывается, на его маленькой мордахе отображается неподдельный интерес. Он у нас знатный любитель комиксов.

– Привези мне новые комиксы, – требует с меня.

– Замётано! – выпаливаю радостно. Это я легко отделался, потому, как обязанность приобретать свежий номер комикса, возложен на водителя. Он в ответе головой и заработной платой за американских монстров.

А мне остается только протянуть руку к секретному месту. Вуаля! Комикс у меня.

Через два часа садимся с Юлей в самолет. Если вначале всё шло нормально, в штатном режиме – набор высоты, взлет, белокрылая металлическая птица слушалась пилотов, то в небе над Швейцарией мы попали в грозовой фронт.

Жуткая бесконечная турбулентность выворачивала и скручивала внутренности.

Бросаю взгляд на жену. Бледная, с пакетом в руках. Жалко ее, но помочь не могу.

– Мы все умрем! – у женщины в заднем ряду сдают нервы.

Самолет трясет, баба истерично орет, Юльку выворачивает. Уже жалею, что полетели.

Не надо было рисковать женой…и детьми.

Нервы скручивает жгутами. А если реально с нами что-то случится?

Что будет с сыном?!

Сердце готово остановиться насовсем. Мозг отказывается обрабатывать запрос.

Через пять минут турбулентность прекращается.

Твою мать! – ругаю себя. Взрослый мужик, никогда не боялся турбулентности, полетов, а тут резьбу сорвало.

Как же было здорово жить раньше, когда приходилось думать только о себе. Сейчас же мой мозг постоянно разрывает, ведь в нем живет сразу так много любимых людей.

Юля

Сашенька

Матвей

Тимофей

Ирина

Мать

Отец

И каждому из них предназначена такая большая-большая полочка. Даже не понимаю, где же там место мыслям о себе?

Полет заканчивается нормально, аплодируем. Через час уже выгружаемся у отеля.

– Мистер Покровский, добро пожаловать, – швейцар встречает радостной улыбкой.

Входим в уютный холл отеля, где, как всегда, пахнет уютом и комфортом.

– Рита, дайте, пожалуйста, ключ от моего номера, – прошу у рисепшионистки. Выполняет. – Мама у себя?

Кивает головой.

– Дорогая, – беру Юлю за локоть, веду к лифту. – Ты отдыхай, выглядишь плохо. Я к маме.

Жена кивает, трясет русой челкой. В голубых глазах застыл страх, вызванный неприятным полетом. Только сейчас понимаю, что она испугалась не меньше моего.

Оставляю Юлю в номере, сам ухожу к матери.

– Сынок, – в голосе матери столько радости, что она просачивается наружу и поглощает меня, закручивает в этот вихрь.

– Ты вся цветешь! Есть причина?

– Нет, – хитро прищуривает глаза.

– Мы приехали с Юлей, но она после полета совсем плоха. Двойняшки расшалились, не понравилась им турбулентность.

– Бедные детки! Зачем ты Юлю потащил с собой?

– Не подумал, – оправдываюсь, целуя мамины руки.

– Как Кэтлин?

– Сам увидишь!

– Мне уже страшно…

Вечером иду на ужин один, Юле не здоровится. Вызвали местного доктора, он осмотрел, сказал, что беспокоиться не о чем. Покой и сон излечат до утра.

Кэт я приметил сразу.

Красивая, с точеной фигуркой в алом платье. Рыжевато-карамельные волосы спускаются локонами на хрупкие плечи.

– Кэтлин! Рад тебя видеть.

– Добрый вечер! – голос нежный и ласковый, карие глаза улыбаются.

Она такая же какой была в браке, а не при его распаде. Тогда в нее будто дьявол вселился.

Кэтлин выдвигает ноги в проход, складывает ногу на ногу, демонстративно оголяя красивые коленки.

Мой взгляд невольно скользит к сногсшибательным щиколоткам, подчеркнутым красными туфлями на вы высоченном каблуке.

Она флиртует со мной? Какого?..

– Где мама? – осматриваюсь по сторонам.

– Мне откуда знать? У нее своя работа, у меня своя. Мы не пересекаемся в делах. Так нам легче.

* * *

–– Марк! – Кэтлин грациозно поднимается из-за стола, тянется щекой к губам подошедшего мужчины. Он чмокает ее громко в щеку, садится за наш столик.

Это