– Что ж ты струсил, Костя? – звенящим голосом спросил Толя. – Значит, прибыл «исправлять» ошибку общества? Валяй! Старуха тебе по силам. Но я думаю, что общество тоже исправит свою ошибку: хватит тебе бродить на воле и воздух смердить!..

От этих дерзких слов гневом исказилось испятнанное чёрной краской лицо одного из «бесов», согнулась его длинная змеиная фигура в чёрной мантии.

– Гадёныш! – зашипел он с присвистом. – Я удавлю тебя этими руками, чтоб не звонил ты своим легавым языком! И старуху заодно!

Его гибкая фигура качнулась, и он двинулся лёгким звериным шагом к Анатолию, вытянув перед собой свои длинные цепкие руки. Чёрные глаза его горели безумным огнём. Толя схватился за стул, тигром метнулся Костя. От удара стулом по голове свалился бандит на пол, но на помощь ему спешили ещё двое. Лопнула задетая стулом лампочка, и драка продолжалась в могильной темноте. Толя стойко отражал натиск «посланцев с того света», но силы были не равны, к тому же плохо было ориентироваться в тёмной комнате. Свалив ещё одного, Толя метнулся в сторону, но тут неожиданно зацепился за что-то ногой и со всего маху грохнулся на пол. В ту же секунду на его голову обрушился тяжёлый удар, выключивший сознание юноши…

…Очнулся Толя от прикосновения чего-то влажного и холодного к лицу. В голове звенело, будто в пустой бочке, мозг ничего не соображал. Какие-то люди сидели за столом, освещённые неярким огоньком свечки. Чья-то знакомая добродушная физиономия склонилась к лицу Толи. Губы этого парня шевелились беззвучно, о чём-то спрашивая.

– Жив, Шерлок Холмс? – наконец чуть слышно, будто бы через стену, донеслось до Анатолия.

Он сделал попытку приподняться, но только сумел опереться на локоть.

– Вася, где они? – прошептал Толя глухо, узнав, наконец, своего товарища.

Тот рассмеялся и махнул рукой в тёмный угол.

– Лежат, голубчики, связанные как бараны… Отпрыгались…

Толя облегчённо вздохнул и снова опустил голову на подушку, которую кто-то уже подложил ему.

Губы Василия шевельнулись в неуверенной смущенной улыбке:

– Я не думал, что встречу тебя здесь. Полагал, что ветерок у тебя в голове, а ты, оказывается, настоящий парень…

Похвала друга согрела Анатолия, и он благодарно улыбнулся в ответ.

* * *

– Вот и вся история с Костей, – закончил свой рассказ Толя и отвернулся к костру, пора было снимать котелок с готовым ужином.

Сергей сидел в сторонке и в задумчивости вертел в руке ивовым прутиком.

– Доигрался парень, – сказал он наконец. – Что ж, туда ему и дорога…

Сгущались сумерки…

Глава шестая

1.

Восходящее солнце позолотило верхушки деревьев, весело затрепетали чеканные листочки осин. От близкой шумливой реки веяло холодом, сыростью. Сергей потянулся с удовольствием, хрустнули суставы. Он оглянулся вокруг: Анатолия нигде не было. Лишь шумела река, и на месте вчерашнего костра была небольшая горка холодного пепла. Сергей, достав из рюкзака полотенце и мыло, не спеша направился к горному потоку. Раздвинув кусты лозняка, он вдруг замер: метрах в двадцати на противоположном берегу сидел неподвижно косматый мишка. Подняв правую лапу, будто отдавая кому-то честь, он пристально смотрел в струящийся поток немигающими глазами. Он резко ударил по воде лапой и что-то выкинул на берег. Потом, проворно повернувшись назад, понюхал свою добычу и довольно заурчал – на гальке билась серебристая рыбёшка. Медведь снова восстановил прежнюю позу – замер над потоком с поднятой лапой.

Резкий свист нарушил утренний покой, звонко раскатился над таёжной рекой. Медведь ошалело крутнул головой и завертелся на одном месте в растерянности, затем подпрыгнул мячиком на всех четырёх лапах и проворно метнулся в заросли, забыв о своей добыче. В той стороне, куда исчез зверь, ещё долго качался потревоженный кустарник, а из чащи доносился треск ломаемых сучьев. Сергей весело рассмеялся и с удовольствием облился жгучей холодной водой. На душе было легко и просторно, как в бездонном безоблачном утреннем небе, которое голубым куполом накрыло сопки.

Возле палатки раздувал костёр взъерошенный и чем-то недовольный Толя. У него никак не ладилось дело: всё валилось из рук, не разгорались отсыревшие в росе дрова. Толя ругался с досады шёпотом, его припухшее со сна лицо выражало крайнюю беспомощность. Сергей снова рассмеялся.

– Эй, землепроходец, проснись! – весело крикнул он, подходя к палатке.

Толя в сердцах дунул на вялый огонёк, взвихрившийся пепел запорошил его лицо, волосы, рубашку. Костёр совсем зачах, лишь струился лёгкий сизый дымок. Толя откинулся в сторону и закашлялся, видно, хлебнув изрядную порцию дыма, и отполз от костра, горестно вздыхая. Это рассмешило Сергея ещё больше.

– Иди, умойся, деятель, – добродушно посоветовал он, наклонившись над строптивым костром.

Скоро, разведённый умелой рукой, он весело заиграл пламенем, шипели и трещали смолистые сучья.

Сергей сидел на свёрнутой палатке и изучал карту, Толя помешивал ложкой в кипящем котелке, сохраняя прежнее недовольное выражение лица, и молчал.

– Что с тобой сегодня, старик? Сон приснился страшный, что ли? – полюбопытствовал Сергей.

– Не выспался, – буркнул неохотно Толя, усердно размешивая кашу.

Спустя некоторое время, он поднял растрёпанную голову и спросил с проблеском интереса:

– Скоро будем дома?

Сергей махнул рукой на хребет за рекой, залитый золотом восходящего солнца.

– Перевалим этот водораздел, а там на машине два часа ходу.

– Так и будет нас там дожидаться машина, – буркнул Толя.

– Обязательно, – заверил Сергей и добавил весело: – Не горюй, старик, вечером на танцы пойдём, кино посмотрим…

– Кино, кино, – брюзжал Толя, – ещё дойти надо…

Они шли по руслу ручья, вьющемуся между склонов распадка к вершине водораздела. По крутым склонам теснилась девственная тайга, не тронутая человеком, величаво качали вершинами молчаливые кедры. И снова были непролазные завалы бурелома, хитросплетения лиан, огромные мшистые валуны и колючие заросли элеутерококка, ценного в медицинском отношении, но весьма недружелюбного к таёжным странникам. Солнце палило немилосердно, воздух, парной и горячий, в этом высокогорье мало давал кислорода напряжённым до предела лёгким. Люди задыхались на крутом подъёме, липкий пот заливал лица, бешено колотилось сердце, оттягивали плечи тяжёлые рюкзаки – ребята шли ускоренным темпом. Толя, проснувшийся сегодня в скверном настроении, вызванном вчерашними воспоминаниями, спотыкался сзади о камни и коряги, чертыхаясь вполголоса. В мозгу, увлечённом благополучным преодолением препятствий, бездумно и непроизвольно колотились назойливые ритмичные слова незамысловатой песенки:

«Радж Капур, Радж Капур,

Посмотри на этих дур…»

И ещё:

«Даже бабушка моя

Всё поёт: «Бродяга я»…

И так, чередуясь, без конца повторялись почему-то только эти строчки.

В верховьях ключа в зарослях березняка вспугнули семейство рябчиков. Облезшая линяющая курочка, издав