Шрифт:
Закладка:
Собравшись с мыслями, девушка рассказала о своем рабочем дне: что делала, с кем встречалась, о чем говорила, что видела и слышала, как пережила бомбежку. Наблюдения ее были ценными. Вера старалась запомнить их. Под конец беседы девушка спросила:
— Почему мы сидим в темноте? Вы не верите мне, боитесь меня?
— Нет, почему же, верю. Если бы не верила, не пригласила бы на встречу. Но так лучше для нас обеих. Мало ли что случится. Для подпольщика осторожность всегда полезна.
На прощанье крепко пожала руку девушке и пожелала успехов в работе:
— Мы надеемся на тебя.
— Не сомневайтесь, не подведу. Так и передайте Володе. Ему не придется краснеть за меня.
С тех пор Вера регулярно получала сведения о делах на аэродроме и передавала их Кудину.
Жить все время у Воробьевых было нельзя. Даже Дуся ходила с одной квартиры на другую. Была у них с Верой одна явка, где они встречались в заранее условленное время, но никогда не оставались на ночь, оберегая квартиру от всяких случайностей.
Связи их с каждым днем расширялись. Появились свои люди среди железнодорожников. Там уже была довольно сильная организация, но, не имея постоянного руководства, железнодорожники не знали, как помочь Родине.
Вера поговорила с руководителями организации, рассказала, как вести разведку на железнодорожном узле, стала регулярно передавать политинформацию, которую получала из отряда. Железнодорожники почувствовали, что в городе появился деятельный руководитель.
Жители Витебска, оглушенные фашистской пропагандой, затравленные оккупантами, не теряли веры в победу Красной Армии. Они жили надеждой и с нетерпением ждали прихода своих. Вера слышала красноречивые восклицания, намеки, недомолвки, в которых выражалось устоявшееся чувство ненависти к врагу, ожидание своих. Постоянно вращаясь среди людей, она впитывала все, что определяло общее настроение, что можно было использовать для антифашистской пропаганды. При случае и сама ввязывалась в разговор, и, если поблизости не было подозрительных людей, коротко сообщала о положении на фронтах. Каждое ее слово подхватывалось и из уст в уста разносилось по городу.
Чем больше Вера завязывала связи в городе, тем больше требовалось пропагандистских материалов. А у нее, кроме политинформации в одном экземпляре, ничего не было. Пришлось переписывать ее от руки и раздавать своим, а те, в свою очередь, переписывали и передавали надежным знакомым.
«Эх, типографию бы сюда! — не раз мечтала Вера, торопливо переписывая текст политинформации. — Хотя бы маленькую, чтобы листовочку издавать размером с ладонь. И наша работа получила бы иной размах».
А пока подпольщики использовали те возможности, которые были. Самое главное — есть поддержка народа. Не будь ее, разве могли бы подпольщицы прожить в городе при страшном терроре фашистов хотя бы один день, без паспортов, без денег. А они уже здесь десять дней, нащупали новые связи.
От своих людей Вера узнала, что полиция тщательно разыскивает партизанскую разведчицу Ксению Околович, которая успела уйти в лес. Из-за того, что брат ее открыто и активно помогал фашистам, в отряде ей не доверяли. Время крутое, военное, судьба человека оказалась на волоске. Вера точно узнала, что Ксения Околович искренне сотрудничает с партизанами, и ей хотелось предупредить непоправимую ошибку, сберечь жизнь честного советского человека.
Из отряда снова пришла Тоня, принесла новую политинформацию. Задерживать девушку в городе Вера не стала — обыски и облавы не прекращаются. Да и письмо надо быстрее доставить в отряд. Оно было написано и зашифровано заранее. Вера писала:
«Привет, Василь! В общем все интересно, как мы и ожидали. Только несколько труднее. На сегодняшний день главная трудность состоит в нашей личной неустроенности. Но уже есть надежда… Во что бы то ни стало пришли скорее денег. Если еще не поздно, сообщи Юрину, что Околович усиленно разыскивала полиция и конфисковала ее вещи. Может быть, это ему неизвестно. Здесь я о ней слышу только хорошее. Пойми, как важно, чтобы не было ошибки…
На днях из-за плохой погоды на аэродроме скопилось и стояло 128 самолетов 4 дня. Я узнала, когда улетели.
Перепиши, пожалуйста, и перешли по записанному у тебя адресу это письмецо. Буду очень тебе благодарна.
Два дня тому назад со станции отправлен поезд из 80 вагонов с ранеными. Их каждый день хоронят…
Из Германии непрерывно возвращается много тяжелобольных, инвалидов. Там сами себе делают увечья, чтобы выехать назад… Ну, хватит. О самом интересном и важном писать не могу.
Вера»[24].
СКОЛЬКО ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ!
Октябрь и ноябрь 1942 года были месяцами активизации витебского подполья. Со всех сторон в город пробирались партизанские связные. Они налаживали агентурную сеть, вовлекали в подпольную работу тех, кто еще стоял в стороне, колебался.
Каждая партизанская бригада действовала самостоятельно. Вере удалось познакомиться с двумя партизанскими разведчиками, о которых в Витебске ходили легенды. Это были еще молодой человек Николай Яковлевич Нагибов и его жена Татьяна Семеновна Щукина. Николай носил кличку «Смелый», Татьяна — «Скромная». Клички удивительно точно определяли характеры этих людей.
Ходили Николай и Татьяна всегда вместе. Какое бы трудное задание ни было, не оставляли друг друга, даже когда минировали железную дорогу. Только в октябре «Смелый» и «Скромная» несколько раз пускали вражеские эшелоны под откос.
Однажды они, как обычно, шли вдоль дороги и ждали момента, когда можно будет незаметно подобраться к полотну. Остановились, присели. Кругом тихо. Скоро должен был пройти поезд из Витебска к фронту.
— Начнем? — спросил Николай.
— Пошли!..
Ползком подобрались к полотну, быстро сделали подкоп под рельсами, положили мину и привязали шнур за взрыватель — мина была натяжного действия. В этот момент на путях появился немецкий патруль. Шестеро гитлеровцев внимательно смотрели под ноги. Это и спасло минеров — их не заметили.
— Уходим! — быстро скомандовал Николай.
Они скользнули с невысокой насыпи и залегли в кустах. Николай держал конец шнура.
Гитлеровцы заметили мину, которую партизаны не успели замаскировать. Окружив ее со всех сторон и не прикасаясь к ней, стали рассматривать. В этот момент Николай дернул за шнур. В небо взметнулось багровое пламя, куски шпал, фонтан гравия. Земля застонала.
Несколько мгновений Николай и Татьяна лежали, тесно прижавшись друг к другу, слившись с землей.
— Ты цел? — спросила она.
— Цел. А ты?
— Все в порядке. Видишь, шестеро лежат. Бежим!
И они нырнули в овраг, а оттуда — в лес. К месту взрыва из города мчалась мотодрезина с фашистскими солдатами. Перепуганные гитлеровцы стреляли во все стороны, не столько для устрашения партизан, сколько для успокоения
