- М-м! – он не сдержал стон и вцепился зубами в моё плечо. Не причиняя дискомфорта, но ощутимо.

- Хочу, чтобы никто не имел права меня касаться, кроме тебя.

- Мгм! – движения бёдрами стали чуть быстрее.

- Хочу попробовать с тобой всё, что только пожелаешь.

- Да! – он расцепил зубы и выгнулся в пояснице, взгляд похотливый, почти безумный.

- Хочу кончить вместе с тобой…

Резкое движение и мои перекрещенные ноги оказываются у него на плече. Хао крепко держит одной рукой мои лодыжки, другой слегка задаёт ритм, взяв за за бедро. Член ритмично скользит меж скрещенных ног. Немного стыдно осознавать, насколько я сейчас мокрая.

- Направь меня! – рыкнул он сквозь зубы, крепко зажмурившись, прижавшись щекой к моим ногам и сосредоточенно сведя брови, – Покажи, как тебе будет приятно!

Протискиваю руку и прижимаю движущийся член к себе так, чтобы полностью чувствовать его движения по раскрывшимся влажным лепесткам лона. Это вызывает новый стон.

- Да-да, хочу сильнее! – глаза закатываются, тело выгибается навстречу.

Моей последней фразой будто у обоих сорвало башню. Хао сорвался в бешеный ритм, заставляя кричать. Я свободной рукой вцепилась в собственную грудь. Низкие, хриплые стоны переплетались с моими тонкими вскриками, создавая причудливую комбинацию, эхом раздающуюся вокруг нас по каньону. А на бедре у меня назавтра синяком расцветёт асакуровская пятерня. Его бёдра стали мелко подрагивать, а это означало только одно – скоро, очень скоро он достигнет своего пика. Осознав это, я будто взорвалась изнутри, новый оргазм был жарким, продолжительным, пришлось зажать рот рукой, чтобы не ругаться матом ни на одном языке мира, лишь бы не испортить момент кульминации. Руку и живот оросили тягучие, белёсые капли, которые моментально остывали, стоило соприкоснуться с кожей. Асакура замер, открытым ртом глотая воздух. Я подумала продолжить его удовольствие – покрепче обхватила истекающий член и медленно провела рукой пару раз.

- Аи… тян…

- Что?

- Продолжай. – Хао наконец отдышался и посмотрел на меня, глаза полыхали, а губы требовали подчиняться, – Не останавливайся!

- Хорошо.

Убрала ноги с его плеча, чтобы в следующий миг опрокинуть шамана на спину и нависнуть над ним. Теперь его тело расслаблено, организм может спокойно сосредоточиться на приятных ощущениях. Вновь провела пару раз рукой по напряжённой плоти, срывая с приоткрывшихся губ стон удовольствия. Накрыла выгнувшуюся навстречу шею губами. Горячие ладони скользнули мне на талию и чуть сжали, оглаживая. Моя рука скользнула к затылку Асакуры, пальцы запутались в волосах. Его глаза превратились в щёлки, полыхающие рвущимся наружу пламенем… В момент, когда наши губы встретились, я потеряла ощущение себя. Будто сорвалась в пропасть.

**~*~

- Хао-чан.

- М?

- Мы собирались к Лакота в гости.

- Мгм.

Мы уже минут двадцать просто лежали абсолютно обнажённые, удовлетворённые, ленивые и перепачканные друг в друге. Устроившись головой на плече Асакуры, медленно вывожу узоры кончиками пальцев на его груди. Он поглаживает мою талию.

- Аи-тян…

- Что?

- Надо к реке. Привести себя в порядок.

- Мне сейчас лень шевелиться, точно как и тебе.

- Мы никуда не пойдём?

- Пойдём. Просто дай мне ещё немного полежать…

А в долине нас встретили, как дорогих гостей. Племя не было кочевым – здесь ютились небольшие, добротные и уютные домики. Индейцы Лакота разводили альпак, кур, коз, кроликов и лошадей, а так же ловчих птиц. Их вождь – старик Квахху – не имел сильно смуглой кожи, был жилистым и сильным и имел живые, поблёскивающие глаза. Носил перо в седых волосах и обожал ковбойские сапоги. И тоже оказался шаманом из неслабых. На мой вопрос, почему он или представители его племени не участвуют в битве, ответил просто – племя Лакота довольствуется тем, чем одарят духи природы и души предков.

Мы поведали о Макапичу в резервации Патч, посоветовали не выходить из дома по ночам и не шуметь, если поблизости станут пропадать люди, на что в благодарность получили сытный… ужин уже в сумерках у большого костра. Мы так долго собирались к ним, а потом долго беседовали с Квахху, что и не заметили, как наступил вечер, а солнце склонилось к закату. Лакота закатили праздник с песнями и танцами вокруг кострища в честь гостей из дальней страны. Девушки цветами и перьями украсили мне волосы, на ноги повесили звенящие браслеты. И вот я – босоногая и почти простоволосая – с настоящим шаманским бубном в руке стою у костра в растерянности, а Хао пытается подавить улыбку. Вокруг раздаются возгласы:

- Спой для наших духов!

- Станцуй для них!

- Мы будем благодарны тебе!

- Ну же, не стесняйся, белокожая!

И они начали синхронно хлопать, когда я была готова зареветь в голос. В смятении оглядываюсь вокруг. Что ж, есть у меня одна песня, но не обижайтесь, если она придётся вам не по вкусу.

Подхожу к ребятам, играющим на барабанах и задаю ритм одному, второму, третьему… Для всех разный. Индейцы с удивлением прислушиваются, когда начинаю поворачиваться вокруг себя, огибая кострище и позвякивая браслетами на ногах, когда мне это нужно. Провожаемая заворожёнными взглядами, поднимаю бубен над головой и делаю первый удар, расходящийся волной фурёку. Те индейцы, что обладали шаманскими способностями, слегка заёрзали и забеспокоились. Пламя в костре взвилось ввысь, ударяя в небо снопом искр, затем утихло, будто вот-вот потухнет.

- “Именем Одина:

Друзей оберечь

В битве берусь я.

И в звонкий щит пропою –

Одержат верх,

В боях закалённые,

Из битв невредимые

Возвратятся с победой!

От Лодура знаю:

Коль пустит стрелу

Враг мой в сражении,

Взгляну – и падёт та стрела,

Взору покорная.”*

Снова совершаю удар в бубен, и огонь в костре взметнулся вновь, вызывая удивлённые возгласы. Пламя вернулось в норму, в своём обычном состоянии с треском пожирая сухие поленья и ветки. Это всего лишь маленькое представление для хозяев. Ловлю понимающий и снисходительный взгляд Квахху. Вождь Лакота кивнул мне и зааплодировал. Племя, будто очнувшись от ступора, подхватило одобрение вождя, выкрикивая слова благодарности. Праздник продолжился. Я села возле Асакуры и отложила бубен, приняла от подошедшей девушки запечёное на углях мясо дикого бизона и стала потихоньку кушать, наблюдая за “танцем плодородия” – вроде, это был он.

- Аи, на каком языке была песня? – Хао чуть склонился ко мне, чтобы я смогла услышать вопрос.

- На скандинавском, а что? – я положила кусочек