Шрифт:
Закладка:
— Это у меня, наверное, от папы, — заключает она с блуждающей по губам улыбкой. — Он ведь, как ты, этот лагерь, где мы встретились, на свои деньги поднимал…
— Что? — надеясь, что мне послышалось, замираю.
Кусок помидора застревает в горле, и я начинаю судорожно кашлять. Запиваю его водой и поднимаю глаза на Леру.
— Все хорошо? — интересуется она обеспокоено.
«Все зависит от тебя,» — хочется мне ответить, но я просто киваю.
— Прости, — сглатываю, — повтори, что ты там сейчас про отца говорила.
— Мой папа, — она повторяет, но больше не улыбается. — Был директором лагеря. Ты чем-то на него даже похож…
— А почему был? — уже хриплю я.
Как? Как я мог пропустить эту информацию?
— Его убили, — тухнет Лерин голос, а глаза наполняются слезами. — Какие-то отморозки…
Мне становится дурно. Этого же не может быть!
— Где убили? — шепчу. — Почему?
— Прямо в лагере. На детской смене. Я тоже на ней была. После этого два года лагерь пустовал. А почему… я не знаю. Кто ж мне скажет? — оскаливается и вытирает пальцами щеки. — Извини. Я не могу. Я потом тебе обязательно расскажу.
— Да, конечно… — киваю растеряно и…
Не могу заставить себя подойти к ней.
Потому что… Аааа! Мне хочется немедленно все проверить и убедится, что это неправда! Но… похоже, что правда.
У Митрохина была дочь. Не от жены. И сидит эта дочь сейчас передо мной. А это значит… Сердце колотится в уши так, что мешает думать.
Я готовил завтрак дочери человека, который убил моего брата. Человека, который сломал сотни жизней. А самое страшное… главный заказчик всегда был так очевиден, что мы не брали его в расчёт.
— Извини за откровения, — шепчет Лера. — Я не хотела испортить настроение.
И Лера не знает ничего, Игнат. Ничего. Она ребёнком тогда была. Меня начинает тошнить от того, как иногда жестоки бывают шутки судьбы.
Усилием воли зачисляю себя накрыть ее руку своей.
— Я что-то загрузился… и…
Звук оповещения о посторонних на территории спасает меня от объяснений.
— Что это? — вскакивает на ноги Лера.
Я смотрю в окно и вижу, как по дорожке возле бассейна к дому бежит Иван. Как бы я не был праведно зол за это очередное несанкционированное вторжение, я вынужден признать, что реьенок сейчас очень кстати.
Глава 35. Все хорошо?
Лера
Я чувствую, что между мной и Игнатом произошло что-то неприятное. Тысячный раз, изводя себя, прокручиваю в голове откровения про отца и не могу понять в чем дело. Напряженную атмосферу немного разряжает Ванька.
— Вы по мне правда скучали? — заглядывает он в глаза и тут же спотыкается о брусчатую дорожку.
— Осторожно! — подхватываю и треплю его по голове, — Правда, — выдавливаю из себя улыбку.
Мальчик держит меня за руку, пока мы идём к машине.
— Оказалось, ботинки малы, — слышу я за спиной голос Михаила, который обращается к Игнату. — вот срочно в магазин поехать пришлось. Ну и мимо тебя, сам понимаешь… — Вздыхает виновато. — Соня букет огромный заказала, костюм наглаживает и с фермой молочной ругается. Целую цистерну молока горького прислали.
— А как принимали? — деловито сердится Игнат. — Почему не сняли пробы.
— Пробы сняли, — усмехается Михаил. — Только утренняя приемщица задержалась. У неё дочка первый день в сад пошла, а ночная ее сменщица с аллергией на молоко оказалась. Вот и не попробовала.
— Бардак… — вздыхает Игнат.
— Люди… — философски отзывается ему в ответ Михаил.
Уже знакомая мне машина вспыхивает фарами и отщёлкивает замки. Я оглядываюсь на Стоцкого, чтобы поймать взгляд и сказать хоть пару слов наедине, но он будто специально на меня не смотрит.
— Лера! — воодушевлённо начинает Ваня и тут же смущается.
— Все верно, называй так, — подбадриваю его. — Я же разрешила.
Кивает.
— А ты поедешь с нами в магазин? — бесхитростно спрашивает и морщит нос.
— Я не знаю… — пожимаю плечами.
— Ну-ка, давай, друг, в кресло, — подхватывает его Михаил и помогает сесть в машину.
— Деда, а можно Лера поедет с нами? — переключает вопрос ребёнок. — И пиццу с нами потом поест.
Я чувствую, как Игнат заходит ко мне за спину.
— Это все? — спрашиваю тихо и не оборачиваясь.
— Нет, — он касается дыханием моего затылка. — «Все» у нас хорошо, моя девочка.
— Тогда почему я себя так странно чувствую? — решаюсь на искренность.
— Наверное потому, что вспомнила о грустном, а я тебя не обнял?
Какое простое объяснение.
— Наверное… — говорю с заминкой.
— Я не езжу с Иваном в магазины, — говорит Игнат. — Но ты, если хочешь, можешь составить ему компанию. А после завтра заберу вас обоих и мы поедем в одно очень интересное место.
— А завтра? — оборачиваюсь лицом к Игнату.
На языке вертится вопрос про будущую ночь, но я, конечно, его не задаю.
— Сегодня и завтра мне нужно будет очень серьезно поработать, — говорит Стоцкий, заправляя мне волосы за ушко. — Я очень надеюсь решить за эти дни те вопросы, о которых тебе рассказывал.
Киваю, хотя совершенно не понимая о чем он. Но одно знаю точно: эти два дня нам очень нужны. Мне так точно. Отоспаться и прийти в себя. Ещё разок созвать на завтра репетицию шоу для первокурсников. Поговорить с Надей. Да и не мешало бы тетрадок купить с ручками.
Позволяю Игнату прижаться к моим губам и снова позорно таю в его руках.
Слышу за спиной звук открывающегося окна и детское озадаченное…
— Пап…?
Всего на долю секунды, на мгновение, я снова ловлю от Стоцкого почти отвращение к себе. Не могу рационально объяснить, как это понимаю. Возможно, действительно воображение, но… в остальное же время, я ничего подобного не чувствую.
Игнат разжимает объятия и разворачивает меня к сыну.
— Мне тоже твоя вожатая понравилась, — говорит с улыбкой, но серьёзным тоном. — Ты не против, если мы вместе будем с ней дружить?
— Папа… — подкатывает мальчишка глаза. — С девочками мальчики не дружат. Мог бы и сразу сказать, что влюбился.
Покашливая, чтобы спрятать смех, Михаил открывает свое окно.
— Садитесь, Лера, — кивает.
— Ну так что? — спрашивает меня Игнат на ухо. — С Ваней поедешь? Это совершенно необязательно. Только если ты хочешь.
Я хочу? Или не хочу расстраивать Игната. Мальчик ему очень важен. Это чувствуется.
— Да, — легко щелкаю ноготками по стеклу машины со стороны мальчика. — Поехали делать покупки и кушать пиццу.
