— Вылижи, — хрипло требует и проталкивает несколько раз их глубже в рот.

Задохнувшись, скольжу по ним языком, чувствую свой вкус и то, как безжалостно они растягивают мою щечку изнутри. А после грубо трахают мой рот почти до самого горла.

Мне кажется, что я знаю, чего хочет Игнат. Но никогда этого не делала. А вдруг не понравится? И… член тоже так глубоко берут в рот?

Я наконец-то справляюсь с ширинкой и ныряю рукой под резинку боксеров. Пальцы нащупывают раскалённую бархатную кожу.

— Да, — рычит Игнат. — Вытащи его и сожми. Поласкай. Смелее.

Но в следующую секунду срывается и делает все сам.

Грубо перехватывает меня за волосы, наматывает их на кулак и, контролируя, скользит меня щечкой вниз по своему телу, пока мой рот не оказывается на уровне ширинки.

Другой рукой освобождает член и абсолютно бесцеремонно втыкаетсяся влажной головкой в мои губы.

— Давай, девочка моя, — рычит, — поцелуй его. Это почти как пальцы.

Ох! Нет, нет! Это совсем не пальцы. Это отбойный молоток, а не член. Да, красивый. Очень рельефный, как у порно актера, но… Он не поместится в мой рот, и уж тем более в меня!

Но кто меня будет спрашивать?

Игнат просто нажимает на какую-то точку на моем подбородке, и когда я непроизвольно расслабляю губы и челюсть, врывается в мой рот.

Солноватый, терпко пахнущий мускусом и неожиданно очень вкусный. Теперь его член таранит мой рот. Немного грубо, безжалостно, но почему-то я не испытываю от этого возмущения. Только интерес и желание быть вот такой игрушкой в руках Игната. Черт! Как же это искренне и приятно, когда мужчина себя не сдерживает. Осознавая пошлость момента, сжимаю крепче бедра, чувствуя, как по ним прокатываются волна возбуждения. Мычу, ощущая его член в своём горле и жадно дышу, когда он дает передышку.

Игнат рывком поднимает мою голову от своего паха и впивается в губы поцелуем.

— Не могу больше, Лерочка, — шепчет, облизывая мои губы. — Хочу в тебя. Я могу грубить, но ты не молчи. Пожалуйста, говори, если будет больно. Ты пьёшь противозачаточные?

— Да, — растеряно киваю.

— Хочу тебя без резинок, маленькая, — стонет Игнат. — Очень хочу.

Возвращает меня в позу на четвереньки, также держа за волосы, подводит к дивану и вжимает в него лицом, заставляя бесстыдно задрать вверх попу и раскрыться.

Задыхаюсь от возмущения и новой волны смущения, неожиданно ощущая его губы и лёгкие покусывания в самых чувствительных местах. Это слишком приятно. Вся кровь отливает от головы и, кажется, устремляется в клитор, который Игнат с удовольствием всасывает в себя, как конфету.

— Ааа… ммм, — выгибает меня. Ноготки непроизвольно царапают кожу дивана.

Неожиданно получаю по губкам и клитору ощутимый шлёпок ладонью и вскрикиваю. Даже не успеваю возмутиться, потому что Игнат снова меня целует там, и от контраста полученных ощущений, я снова чувствую, как мои бёдра сводит острым удовольствием. Волна нарастает, поднимаясь по позвоночнику и растекается блаженной разрядкой по загривку, плечам до кончиков пальцев.

— Умница, — одобрительно покрывает поцелуями мой позвоночник и лопатки Игнат.

Утыкаюсь лицом в кожаный диван и тихо хнычу.

— Я больше не могу… Хватит. У меня колени трясутся, я вся мокрая.

— О, да… Идеально мокрая. — соглашается мой мучитель, и я ощущаю, как мои трусики скользят вниз и замирают в районе колен. А следом Игнат входит в меня одним толчком. Это так «много», что у меня перехватывает дыхание…

Глава 32. Горячее 2

Игнат

Толкнувшись глубже в эту идеально тугую девочку почти кончаю.

Ооо, черт… Как пацан. Усмехаясь над собой, кусаю губы, потому что предоргазменные волны не проходят и продолжают затапливать меня с новой силой. Жестко вколачиваюсь несколько раз под сладенькие девичьи стоны. Охренительно…

Я знал, что Лера будет для меня идеальной. Хоть и сначала маниакально пытался отделаться от ее образа. Но химию тела не обманешь. Только ее запах по-настоящему отключает мне голову, только ее улыбка заставляет сердце делать лишний толчок за долю секунды, а слёзы разгоняют желание убивать виноватых.

Резко выхожу из Леры и сажусь на диван, утягивая девочку на себя сверху. Хочу видеть ее глаза. И целовать хочу.

— Мммм… — сжимаю вместе и впиваюсь ртом в ее грудь, которая оказывается напротив моего лица. — Какие вкусные у тебя девочки.

Лера смущенно смеется и со стоном опускается на член, впуская в себя только головку и оставляя на моих плечах следы от ногтей.

— Ааа… ммм, — рывком насаживаю ее на себя глубже и сжимаю руками попочку, врезаясь затылком в подголовник и пережидая новую волну желания закончить все за пару движений.

— Игнат… — шепчет Лера.

Распахиваю глаза.

Сталкиваю наши взгляды и запускаю пальцы ей в волосы. Притягиваю к себе… целую. Сердце захлёбывается.

Кровь начинает рубить по венам, голова кружится. Лера плавно двигается по члену.

Разрываю поцелуй и вжимаю ее лоб в свой. Толчок, ещё… и все это глаза в глаза. Чувства захлестывают и требуют быть озвученными. Иначе — можно задохнуться от передоза.

— Я люблю тебя, моя девочка, — шепчу ей в губы. — Я никогда никого не любил. Ничего сейчас не говори…

Накрываю поцелуем ее дрогнувшие в попытке ответа губы, фиксирую бедра и начинаю вколачиваться снизу так, чтобы быстро улететь обоим.

Ощущая, как начинают подрагивать Лерины бедра, а пальчики на ногах поджиматься ритмичнее, впиваюсь в ее шейку за ушком и отпускаю своё тело навстречу желанной разрядке. После пяти толчков с оттяжкой моя девочка улетает. Я впитываю глазами каждую ее эмоцию в этот момент и срываюсь сам.

В затылке немеет, яйца сводит с такой силой, что я на несколько секунд вылетаю из реальности и понимаю, что меня оглушило. А после заливаю свою девочку спермой, чувствуя, как ее дохрена, и как она, хлюпая, стекает по нашим бёдрам.

Лера падает мне на плечо и тяжело дышит. Прижимаюсь губами к ее влажной коже и обнимаю, так и оставаясь внутри.

Мне хочется остановиться в этой идеальной секунде. Остаться наполольше. Потому что счастливее чем сейчас, я ещё никогда в жизни не был. И, возможно, не буду. Ведь рано или поздно придётся открыться… Сжимаюсь и холодею, чувствуя, как пальчики Леры скользят в мои волосы и проходятся по шраму.

— Откуда у тебя это? — целует она мою скулу.

У меня резко пересыхает во рту.

— Бутылка, осколочное, — отвечаю ей и понимаю, что если вдруг проведёт параллель и спросит прямо подробности, врать не смогу.

— Ясно, — шепчет Лера и