вдруг нахлынувшего волнения голосом.

Посмотрев на неё повнимательнее, я не увидел ничего, кроме схожести в чертах наших лиц. В остальном мы были совершенно разными людьми. И я не верил, что именно она когда-то подарила мне жизнь.

— В тебе столько злобы, что ты даже внуков своих не щадишь. Однажды ты уже разрушила мой брак с Дариной, но теперь я тебе не позволю так поступить. Ты больше не приблизишься к моей семье. И уж тем более не станешь говорить в таком тоне с Мариной, равно как угрожать моей жене, пытаясь отобрать у неё дочь.

— Ты собираешься лишить меня общения с внучкой из-за… этой? Твоя бывшая и так столько лет скрывала её от нас!

— Она скрывала её от меня, поскольку думала, что я изменил ей! Потому что была обижена на меня и зла. Если бы Дарина тогда мне всё рассказала, мы бы сейчас вместе воспитывали дочь.

Развернувшись, я направился к выходу, чувствуя спиной злобный взгляд матери. Впрочем, сколько бы она ни пыталась переубедить меня, мне не хотелось отступать. Вытащив телефон, я отметил, что прошло достаточно времени, чтобы любимая собрала вещи. Остановившись перед комнатой племянника, где находилась Маринка, набрал Степана.

— Дарина Алексеевна ушла в свою квартиру полтора часа назад. Я поднялся, чтобы немного поторопить её, но дверь мне никто не открыл. Пришлось поспрашивать соседей, но те утверждают, что её не было с утра, — известил тот, отчего внутри меня всё похолодело.

«Значит, решила сбежать?» — понял я, прикрывая на пару мгновений глаза.

Глава 28

Захар

Я перевёл взгляд на открывшуюся дверь. Выглянув в проём, Марина вынырнула мне навстречу. Напряжённо всмотревшись в её лицо, я дослушал по телефону Степана.

— Только на две минуты отлучился, чтобы припарковаться, — оправдывался тот. — Дарина Алексеевна сказала, что машину возле подъезда нельзя оставлять даже на пять минут из-за того, что соседи у неё шумные.

— Я буду через полтора часа.

Отключив мобильник, я сел перед Маринкой на корточки, чтобы она не задирала голову, смотря на меня. Вслед за ней из комнаты вышли Тата и Никита.

— Это правда, что ты мой папа? — с волнением спросила дочь. — Он же живёт на небесах и оттуда наблюдает за нами. Он герой.

Её подбородок задрожал, и я увидел, как она по-особому на меня посмотрела. «Как же тяжело теперь будет «воскрешаться» в её глазах после стольких лет полнейшего неведения обо мне!» — мелькнула у меня мысль, полная горечи.

Опустив руки ей на плечи, я почувствовал на себе напряжённый взгляд сестры.

— Дядя, а Марина теперь будет жить с нами? — поинтересовался Никита.

Вздохнув, я посмотрел на племянника, подошедшего к нам.

— Идём, нам нужно почистить зубы. — Поспешила увести его Наталья.

Мы с дочерью остались в коридоре наедине, и я, взяв её на руки, пошёл в свою старую комнату. Несмотря на то, что в той больше никто не жил, там не было видно пыли. Все вещи находились на местах, оставаясь лежать так, словно я тут по-прежнему жил.

Усевшись со своей ношей на скрипнувшую кровать, я устроил Марину у себя на коленях, поддерживая её рукой за спину. Между нами повисло тягостное молчание. Дочь ждала от меня ответа, а я не знал, как рассказать правду. «Да и имею ли я право сделать подобное без её матери? А что, если услышанное нанесёт ей психологическую травму?» — рассудил про себя, после чего уточнил:

— А ты бы хотела, чтобы я был твоим отцом?

Глаза Марины расширились, и она с улыбкой кивнула.

— Я видела твоё фото у мамы. Знаю, что нельзя брать чужое без разрешения, но мне стало интересно. Я не рассказывала ей об этом, но видела, как она несколько раз плакала, держа фотографию в руках. — С последними словами дочь опустила глаза, начиная теребить пуговицу на моей рубашке.

У меня же в голове начали усиленно работать шестерёнки. Теперь я понимал, почему она тогда назвала меня папой. «Должно быть, Дарина не раз ломала голову над тем, почему Маринка узнала меня», — пришло ко мне понимание.

— Да, я твой отец.

Она радостно вскинула глаза. Мной ожидалось всё, что угодно, но дочка просто поднялась с моих коленей и обняла меня за шею. Крепко, как только могла маленькая девочка в её возрасте. Я же лишь растерянно положил ей руки на спину.

— Теперь ты будешь возить меня в садик и забирать оттуда, как папы Никиты и Вали? Они всегда дразнили меня и говорили, что я плохая, поэтому ты ушёл от нас, — проговорила Марина, отстраняясь и заглядывая мне в глаза. — Я ведь не плохая, правда? Ты больше не уйдёшь? Обещаю, я буду самой хорошей на свете, только не уходи никуда!

Её слова разрывали мне душу. У меня опять появилось острое желание свернуть хрупкую шею бывшей. «Как она могла думать только о себе, когда скрывала от меня дочь?» — подумал я, смотря на Маринку. «А ты сам лучше?» — отозвался голос разума, однако я попытался от него отмахнуться.

— Этого не будет, — уверенно сказал в ответ, отчётливо понимая, что не могу без неё. — Я не оставлю тебя. Ты уже самая хорошая в мире, и никакая Валя теперь не сможет тебя обидеть. Что до Никиты, то я с ним поговорю.

Плевать я хотел на то, как на такое посмотрела бы Дарина. «Не захочет принять всё по собственному желанию, так заставлю. Пусть ненавидит меня, сколько душе будет угодно, но я больше не отступлюсь и не откажусь от них», — решил про себя, заглядывая в засиявшие глаза дочери.

Пара мгновений — и она вдруг опять загрустила, словно о чём-то вспомнила.

— А как же мама? — С тревогой посмотрела на меня малышка. — Она не будет против? Ты же обещал отвести меня к ней.

Стиснув зубы, я попытался совладать с собой. Мне не хотелось пугать Марину, которая пока не понимала, почему папа настолько сильно хотел задушить её маму.

— У неё… появились какие-то срочные дела, и она в спешке забыла с тобой попрощаться. Но она прилетит через несколько дней, — уверенно солгал я, сам не зная, сколько времени займут поиски бывшей жены. — Поэтому ты пока побудешь тут, у бабушки.

— Можно я пойду с тобой? Бабушка Никиты очень злая, и я боюсь её.

Как же мне самому не хотелось её оставлять в родительском доме! Впрочем, я мог доверить дочь лишь Наташе. Факт присутствия Станиславы Тарасовны волновал меня, и мне не хотелось