Горцев.

– Господи... – Анна была не в силах сдержать эмоции.

– Мы подтвердили свои опасения, опираясь на независимую аудиторскую, финансово-экономическую проверку, – продолжил Горцев. – И обнаружили расписки, в которых поручителем выступила жена Раудиса, – Анна Рауде...

Все, кроме Анны, были ознакомлены с этой информацией, реакции присутствующих не последовало.

– Получается, именно эти расписки он привозил мне в университет? А я бездумно их подписала? – Анна закрыла лицо руками.

– Неужели вы и, правда, были не в курсе, что ваш муж оформлял займы у холдинга для своих нужд? – вмешался в диалог Михаил.

– Нет, конечно! Я никогда не подписала бы! – Анну удивило подозрительное молчание Берты. Это было очень странным. – Он сказал, что это документы о продлении трудового договора, – Анна боялась задать следующий вопрос, ответ на который отрезвил её, словно ледяной душ.

– Сумма его займа около двадцати миллионов рублей... – предвидя вопрос, оглушил её Горцев.

Анна замерла на миг, не в силах сдержать слезы. Как?! Как он мог так поступить с ней? Ему оказалось недостаточно ограбить фирму за счёт займа, ловко подставив свою жену?

– Значит, мой долг вырос на двадцать миллионов? – обреченно спросила Анна. – И я буду в вашем подчинении до конца жизни?

У Бориса сжалось сердце от её слов отчаяния.

– Анна Александровна! Я считаю, и, надеюсь, руководство поддержит меня, вам не нужно ничего отдавать, – уверенно произнёс Борис. Берта по-прежнему молчала. Либо она ждала окончания собрания, чтобы выплеснуть своё негодование, либо её определённо подменили. Анна с благодарностью посмотрела на Бориса.

– Борис, к сожалению, не получится, – ответил Михаил Александрович. – Копии расписок вчера забрал следователь. Согласно этим распискам, финансовые притязания холдинга должны быть удовлетворены поручителем Юргиса, таков закон, – от его слов Анна окончательно сникла. – Но есть и хорошая новость! Анна, ты не обязана возвращать средства, выведенные на подставные фирмы. Доказательств причастности нет и, надеюсь, не будет. Нам, по всей видимости, придётся смириться с потерей.

– Михаил Александрович, спасибо! Кстати, мне есть что вам сказать и предложить, – оживилась Анна.

– Погодите. Давайте после перерыва, – вежливо прервал её Михаил.

Глава 23.

Анна подошла к кулеру, налила себе стакан воды и, смущаясь, отошла в дальний угол зала – поближе к открытой террасе. Ни к кому подходить и мило беседовать не хотелось, неоплаченный долг тяготил её.

– Анечка, как дела? – Борислав подошёл бесшумно и так близко к ней, что закружилась голова. Он протянул бокал с её любимым апельсиновым соком.

– Спасибо, Борислав Михайлович, живу потихоньку, что мне остаётся? – ответила она. Ему не нужно знать, как она страдала все это время, ходила на допросы, бегала по ученикам вечерами. Он спросил не для того, чтобы она ответила.

– Скажи мне, пожалуйста, мне, правда, не все равно. Если ты нуждаешься в помощи, я готов, только скажи, – решительно настроенный Борис с нежностью смотрел на неё.

– Спасибо, но в помощи я не нуждаюсь. Следователь выполняет свою работу, я хожу на допросы. О какой помощи речь? – Анна еле сдерживала себя рядом с ним, говорила сбивчиво, бокал в руках дрожал.

– Анюта, позволь быть рядом как другу, не отталкивай меня, – он взял её руки в свои ладони, отчего по всему её телу пробежала дрожь.

– Боря, тебе нужно моё разрешение быть рядом? Если бы хотел, то ты нашёл способ связаться со мной, – ответила Анна.

– Признаю, мне было стыдно за произошедшее между нами, да и Отто не хотелось мешать, – он пристально смотрел на Анну.

– Не понимаю: то ты отговариваешь меня выходить за него, то помогаешь ему, – с досадой произнесла Аня.

– Ань, поедем ко мне... У меня возле тебя мутнеет разум от желания, – Борис провёл кончиками пальцев по её предплечью.

– Боря, перестань. Ты вспомнил обо мне лишь сейчас, когда увидел. Как я жила эти три месяца? Ты знаешь, сколько труда мне стоило поднять себя с самого дна? Где была твоя поддержка? – в её глазах застыли боль и упрёк.

– Ты сама хотела, чтобы я оставил тебя в покое. Разве не так? – ответил он гневно.

– Ты всегда делаешь то, о чем тебя просят? Все воспринимаешь буквально? – её руки дрожали, лицо побледнело.

– Я не понимаю, чего ты хочешь? Ты сама не знаешь, наверное? – Борис сжал её запястья ладонями, приблизился к Анне настолько, что жар его тела расплавлял её кожу тысячами искр...

В это мгновение две сотрудницы из отдела продаж во главе с Бертой подбежали к Анне. Берту не было видно из-за букета!

– Рауде, ты сделала хорошую партию. Отто – достойный жених, – Берта вручила оторопевшей Анне корзину. – Давай забудем все наши обиды.

Окружающие стояли в недоумении. Берта похлопала в ладоши, чтобы все присутствующие обратили внимание.

– Уважаемые господа! Давайте поздравим нашего акционера Анну Рауде с помолвкой! Сегодня в электронном письме о счастливом событии мне сообщил её жених, наш партнёр по бизнесу – Отто Вагнер! Поистине достойная партия, Анна!

Пока непосвящённая в происходящее Анна приходила в себя, коллеги весело поздравляли её, аплодировали и желали счастья. Борис был вне себя от ревности. Анна продолжала стоять, совершенно растерянная.

– Слушай, а ты и, правда, аферистка. Именно после пропажи денег попыталась охмурить меня. Только не говори, что это совпадение, – Борис взял корзину из рук Анны и за локоть отвёл от бурлящей толпы в сторонку. – Молодец, так и надо, работа на два фронта принесла результат.

– Да, ты прав. Всё так и было. Как хорошо, что ты вовремя раскусил меня! Какой ты молодец! Наверное, из-за большого желания охмурить тебя я отказалась стать твоей любовницей, забыл? Или отказалась поехать к тебе сейчас. Напомни, когда ещё я «охмуряла» тебя таким образом? Почему ты постоянно позволяешь себе меня обижать?

Борис покраснел и не ответил, его раздирали неопределенные, неприятные ему чувства.

– Ты спишь с ним? Я не верю, Ань... Это большая ошибка.

– Да, сплю, – солгала Анна. – И Отто предложил мне не только это, он был рядом всё это время, помогая и поддерживая, пока я валялась в депрессии, раздавленная, преданная всеми, – в её глазах заблестели слезы.

Борис, держа её хрупкое запястье, сжался от ощущения боли,