Вот как снова колонул, так еле со столов не уронили, а родитель не встает. Вот третий опять поп говорит:

— Дай-ко я свистну, дак он у меня вскочит.

Третий так его ударил, что череп с него сшиб. Потом они тут напугались, склонились над столом. Захватят — беда, никуда не уйдешь. Оживить не оживили, а наказовать наказовались. Вот стали друг дружке толковать. Один поп и говорит:

— Вот что, давай сделаем условие, чтоб никто три часа к нему не ходил.

Вот они так и сделали: вышли на кухню, сейчас генеральше:

— Вы через три часа только идите туда в горницу, а пока не ходите!

Три часа — время много. Помаленьку, понемногу надо утекнуть из города. Вот лошадей наняли — и тягу из города!

А уж на ихние деньги старичок Осип кабачок открыл. Преспокойно, как старушка померла, себе водочку поторговывал. Вот эти попики и едут. Едут, увидали, что вывеска старика Осипа на кабачке. Один поп посмотрит:

— Ух, здесь Оська торгует вином! Ишь на наши деньги как хапит!

Один поп и говорит:

— Он за наши деньги хапит, пойдем убьем его.

А два попа:

— А как мы его убьем? Поедем мимо!

— Нет, нельзя, надо убить его.

Слезли с тарантаса, ямщик вернул коней и уехал. Раньше кабаки ставнями закрывались. Старичок все ставни закрыл, попасть к нему нельзя.

Вот один поп:

— Я попаду!

Сейчас перелез через забор и к окошку. Взял полено, разбил это окно и полез туда. Полез, а старичок-то, не будь глуп, сейчас туда, взял топор и бац его по голове. Этому попу делать нечего. Взял его старик за косы, затащил в кабак и бросил за бочку-сороковку. Вот там два попа стоят, между собой и толкуют:

— Что же как долго он старичонку убивает?!

— Поди-ко, — посылает другого, — вам вдвоем сподручнее — скорее убьете.

Другой поп туда через забор. Приходит к окну, опять таким образом влезывает, как и тот. Старичок опять ударил его обухом, и свернулся тот. Взял за косы, втащил в окно, опять за бочку бросил. Потом третий поп стоит ждет, долго дожидается. Сам себе и говорит:

— Что за черт! Неужели двое убить его не могут? Наверно, помирились, вино пьют там. Надо идти и мне!

Вот третий поп через забор и тоже туда. Опять к окну подошел и полез. И опять таким способом по лбу обухом старик ударил и убил. Втащил этого попа за косы и повалил в передний угол на лавку. Этот поп лежит. А у Осипа был такой человек, вроде как звали его Василием. День ходил куски собирал, а к ночи в кабачок к Осипу. Пришел этот Василий ночевать. Вот Осип и говорит:

— Ой ты, Василий, Василий! Чего вчера не пришел? Какой-то был: не знаю — поп, не знаю — монах, вино припил и меня прибил.

Вот этот Василий и говорит:

— Вот, дядя Осип, давай его потоплю!

Вот Василий взял монаха на плечо и понес в озеро топить. Взял на дорогу себе бутылочку водочки в карман и пошел преспокойно. Дошел до озера. Принес этого попа. Бац только в прорубь его, утопил, да сам и смотрит — не выходит ли где. Посидит-посидит да стаканчик и выпьет. Как посидел до вечера, стало холодновато. И отправился опять к старику Осипу. А уж старик Осип, не будь глуп, повалил опять этого попа на эту же лавку. Васька приходит к Осипу, отворяет двери и спрашивает у дяди Осипа:

— Что, дядя Осип, что, поп пришел или нет?

Осип говорит этому Василию:

— Еще пуще стал хуже, пришел сердитее.

— Да что? Кажется, я его топил да посмотрел в прорубь, не выходит ли оттуда. Ну ладно, дядя Осип, давай я потоплю да подольше посижу, — четвертную водки дай.

Вот взял попа на плечо, а четвертную под пазуху. Донес его до озера. Опять таким же манером в прорубь, бац туда, только пузырьки, глядит — не выходит ли оттуда поп. Как просидел суточки, стало светать, на свету просмотрел на все стороны — не видать попа. Значит, без отрыжки готово! Опять преспокойно пошел к старику Осипу в кабачок. Приходит в кабак и спрашивает у дяди Осипа:

— Что же, дядя Осип, пришел ли поп?

А Осип ему на ответ:

— Да что, Василий! Пришел еще сердитее, меня почти прибил и вина больше выпил.

Василий не видел раньше, что в углу лежит третий поп.

— Давай полведра вина. Значит, я этого попа снесу, значит, без отрыжки не придет. Два дня просижу!

Осип дал полведра, он взял полведра, попа на плечо — и к озеру. Вот принес к озеру, бац его в прорубь — только пузырьки пошли. Стоит кверху ногам березой. Сидит себе Василий, покуривает да водочку попивает. Вот он суточки сидит, другие сидит, попа все нет, не выходит из озера: значит, утопил уж! И на другие сутки сидит, досидел до свету. А дело это было против воскресенья. Церковка была у озера; как стало светать, сторож действительно звонил. Надо заутреню служить. Оделся поп и пошел бережком. Вот Василий увидал этого попа, что поп идет. Скочил, да за попом драла и туда же.

— Ах ты, черт косматый! Я тебя три раза топил, а ты все выходишь.

Поп испугался:

— Что ты? Что ты? За что меня тая?

Этот Василий:

— Эх! За что ты у Осипа-старика вино все припил и его прибил?! Я тебя прямо утоплю!

Никаким богам не мог молиться поп, схватил Василий его за косы и понес в прорубь. Донес до проруби, взял за ноги:

— Кайся грехами!

Попу неохота умирать. Взял его Василий за ноги и бац туды — только пузырьки пошли. Утопил, посидел и отправился к старику Осипу в кабачок. Пришел и спрашивает:

— Ну что, дядюшка Осип? Не приходил поп?

— Нет, батюшка, не приходил.

— Ну, значит, я его утопил.

Сторож действительно звонил, а все попа нету.

— Что за черт? Попа все нету! Пойду домой, к попу схожу.

Пришел и спрашивает:

— Где, матушка, батюшка?

— Да батюшка ушел в церковь.

— Да как же, матушка, ушел в церковь? Я бы увидел — трезвонить стал!

— Да, наверно, в церкву пришел туда.

Сторож обратно вернулся >в церковь, посмотрел — в церкви нету. Стали попа искать-поискать — найти не знают где. Тем и кончилось. Я там тоже был, сказки сказывал. Кто слушал, тот скушал, а кто сказал, тот слизал.