– Билл, не волнуйся, все будет хорошо, – ответил Джейсон.

Билл буквально на пару секунд выключил камеру, смотрящую на вход в комплекс, чтобы пропустить Джейсона и Кристин, и ему тут же позвонили из главного отдела безопасности.

Тем временем Джейсон и Кристин шли по белому от освещения и непроницаемого покрытия лабораторному коридору. Вход в каждое помещение был по строго определенным магнитным ключам, код которых менялся каждую неделю. В самих лабораториях работали люди в изолирующих полимерных костюмах, усиленных углеродными волокнами. В такие костюмы из замкнутой системы фильтрации подавался воздух под давлением. Сами работы с патогенами проводились в закрытых боксах с помощью роботизированных устройств, напоминающих руки. В лабораториях круглосуточно работали датчики обнаружения мелкодисперсных аэрозолей любой природы. В случае их срабатывания весь комплекс закрывался, чтобы никто не мог выйти наружу, а в лаборатории, где сработал датчик, тут же срабатывала система дезинфекции, которая вмиг распыляла сильнейший химический раствор, убивающий все живое за считаные секунды. Так как люди находились в костюмах, в которых было избыточное давление, химия не попадала вовнутрь, но, тем не менее, после инцидента они находились целую неделю в специальной комнате под особым присмотром, пока не появятся первые симптомы той или иной болезни. Если они не появлялись, сотрудник, перед тем как выйти наружу, проходил через множество санитарных мероприятий. К счастью, за все время существования комплекса таких инцидентов не было. Джейсон и Кристин шли в секцию «А», где велись работы с самыми опасными патогенами, которые только существовали в природе. Перед входом в секцию они зашли в раздевалку, которая закрывалась в обоих проходах толстыми герметичными стальными дверьми, переоделись в изолирующие костюмы и только после процедуры дезинфекции попали в лабораторию, где работала Кристин. Она указала Джейсону на микроскоп, на приборном столике которого уже лежал препарат из исследуемой крови. Джейсон подошел и начал внимательно смотреть в окуляры. В образце практически не были целыми эритроциты, за исключением некоторых, но они были слегка другой формы, более продолговатой и более мелкие, чем нормальные клетки. Между клетками была вязкая жидкость неизвестного происхождения, буквально склеивающая все вокруг себя. Между всеми тельцами были видны темные вкрапления, сохранившие свою двигательную функцию. Джейсон не мог понять, что он наблюдал, и начал задавать вопросы Кристин:

– Итак, что тебе удалось выяснить?

– Доктор Уэлд, жалко, вы не видели, что происходило с образцом до этого. Я поэтому так долго отсутствовала, так как все это время наблюдала за клетками. Видите эти темные вкрапления?

– Да, вижу.

– Так вот, сначала все эритроциты были целыми и правильной формы. Между ними и были эти частицы. Сначала я подумала, что это, возможно, вирусные тела, так как они стали прикрепляться к клеточной стенке и проникали внутрь цитоплазмы, но позже заметила странную особенность. Какое-то время спустя эти частицы выходили наружу, а сама клетка выделяла родственные им по морфологии другие тельца, которые стали быстро походить на эритроциты. Между тем они параллельно выделяют сильный токсин белковой природы. Он и является причиной гибели остальных клеток вокруг и сжижения цитоплазмы, но до этого частицы родственных типов начинали делиться, как бактерии. Поэтому я и отбросила теорию, что это вирусы. Тем не менее они способны внедряться в другие клетки, развиваться в них, использовать их генетическую информацию, чтобы производить на свет гибридов. Друг с другом они не конкурируют, а продуцируемый токсин не убивает их, не убивает и гибриды. И это происходит за довольно короткий срок для таких процессов. Еще я выяснила, что гибриды эритроцитов способны выполнять их функцию, то есть они транспортируют кислород к тканям.

Джейсон слушал очень внимательно то, что говорила Кристин. Он не мог поверить в способности этого микроорганизма. Это было что-то на грани фантастики. В природе не существовало подобных видов. Эти частицы вели себя и как вирусы, и как бактерии. А моментальная приспосабливаемость к окружающей среде и мутации были поразительными.

– Кристин, это все, что ты выяснила?

– Нет, мне стало очень интересно, что происходит с клетками других тканей. За основу я взяла живые клетки эпителия, взятые с опухоли. В меньшей степени я наблюдала то же самое: сами частицы и их эпителиальные гибриды, но самое интересное было с клетками нейронов. Кусочек нервной ткани дождевого червя, растущей в жидкой питательной среде, я заразила этими частицами. Все процессы напоминали целенаправленное инфицирование нервных клеток. Токсин стал иметь природу, схожую с ацетилхолином, что и перегружало нервные пучки проводимыми импульсами, впоследствии они умирали. Я подумала, что на этом все, но что-то заставило меня дальше наблюдать. Спустя некоторое время частицы проникали в нервную клетку и как бы перезапускали ее. Нервная ткань начинала работать заново, только биохимия процессов была уже совсем другой. Что именно происходит, я еще не знаю. Я попыталась удалить часть нервного пучка, но вновь выросшие гибриды восстановили этот участок. Доктор Уэлд, перед нами не просто какой-то новый вид микроорганизма, а целая революция в генной инженерии. То, что я наблюдала, создается десятилетиями, многими корпорациями с мировым финансированием и находится на грани фантастики. Еще один момент. Взяв кровь лабораторной мыши, зараженную чумой, я увидела поразительную способность данных частиц убивать чужеродный патоген. Будто они избавляются от конкурентов! И так было с другими неизлечимыми болезнями. Откуда у вас этот образец крови, доктор?

– Этот образец крови был взят у одного нашего пациента. Я не знаю, что вам сказать, Кристин. Это очень поразительно, но хочу вас расстроить, перед нами, скорее всего, не таблетка от всех болезней, а самый совершенный на планете убийца. Какие только процедуры идентификации я ни делал, чтобы узнать, что это.

– Неудивительно, ведь частицы содержат генетику окружающих себя клеток. Организм воспринимает их как «своих». Интересно, а что будет происходить с клетками растений?! – на всю лабораторию радостным голосом крикнула Кристин.

Видя в ее глазах блеск и радость, Джейсон поспешил переубедить Кристин в обратном. Он понимал, что это никакой не революционный препарат, помогающий людям избавиться от всех патологий, а самое настоящее совершенное биологическое оружие всех времен. Страна, обладающая им, могла в считаные дни поставить на колени весь мир, и как раз под ударом оказались Соединенные Штаты, Великобритания, страны Южной Америки. Джейсон понимал и осознавал это. Но кто мог обладать такой биотехнологией? Россия? Китай? Япония? Западная Европа?

– Кристин, я не просто так принес тебе это! Эта новая болезнь начала стремительно распространяться. Мне никто не верит, да и люди не могут это понять, потому что не знают,