С дрожью в руках я достала из кармана ключ и вставила его в замочную скважину, прокрутив пару раз, дверь открылась. Мои ноги резко подкосились, и я просто рухнула перед дверью, всё вокруг плыло, глаза оставались полуприкрытыми.

* * *

Алифнет обессиленно рухнула на пол прямо перед моими ногами. Не растерявшись, я сразу подхватил её на руки и поспешно покинул эту комнату, закрыв за собою дверь комнаты покойного Нодара, и отнес девушку в её комнату.

Зайдя поспешно в комнату, я усадил её на кровать и снял с плеч кардиган, который был втрое больше её, она продолжала соображать, но была очень слаба.

— Мне холодно… — кое-как выговорила она.

— Алифнет, милая, тебе нужно переодеться. Ты вся мокрая. Наклонившись, я прикоснулся губами к её горячему лбу и недовольно нахмурился. — У тебя жар! Я выйду из комнаты, а ты быстренько переоденешься, и не вздумай идти в ванную закрываться там, тогда я точно выломаю дверь.

В ответ девушка слабо кивнула, вставая с кровати, и пошла в сторону гардеробной. Адам остановился у двери и наблюдал за ней, как она слаба и с трудностью ищет нужную ей вещь.

— Алифнет, тебе помочь?

— Нет, я нашла уже, можешь выйти.

— Хорошо, я ухожу, я позвоню Алекаю, он привезет нам лекарства. Дома есть градусник?

— Дома всё есть, ничего не нужно, на кухне в угловом кухонном шкафу, там коробка большая…

— Всё, я всё понял, я вернусь ровно через пять минут.

Адам вышел из комнаты и пошёл вниз за аптечкой. А девушка, дождавшись его ухода, взяв вещи, зашла в ванную комнату и старалась быстрее переодеться, чтобы тот не застал её в таком виде. Тело болело, ныло от боли, будто она была вся в синяках, она хотела с ним поговорить нормально в спокойной обстановке, но подумала, винить Адама не в чем, скорее, это её отец настоял на том, чтобы тот молчал, и он сам объяснится перед ней.

Переодевшись, она умылась и пошла в комнату. При выходе из ванной она схватилась рукой за дверной косяк двери, чтобы не упасть, виски снова резко запульсировали от боли, а глаза из-за высокой температуры пекло. Она ждала момент, когда пройдет эта боль и нырнет под теплое одеяло своей кровати.

* * *

Войдя в комнату, я сразу же увидел Алифнет, стоящую, держась одной рукой за дверной косяк, а другой за лоб, зажмурившись. Я, немедля, положил аптечку на тумбу рядом с кроватью и подбежал к ней, мои руки аккуратно коснулись тела девушки.

— Холодно и… — Выразилась она, прищурившись, смотря мне в глаза.

— Голова болит?

— Да… — Шепнула она.

Подхватив ее на руки, я проверил ее лоб, чтобы еще раз убедиться в том, какая у нее температура. Затем я отнес ее к кровати и уложил в нее.

Я установил термометр под подмышку и прижал ее руку, чтобы она не двигалась. Затем я накрыл ее одеялом. Она свернулась калачиком и закрыла глаза, пытаясь согреться. Я знал, что это одеяло не сможет ее согреть, так как у нее был сильный жар.

Электронный термометр прозвенел, и через две минуты я проверил его, чтобы узнать, какая температура тела у девушки.

— Голубоглазка, тебе нельзя пока спать. У тебя высокая температура, тридцать восемь и семь, ты с ума меня сведешь, ей-богу, ну зачем ты пошла под этот дождь? Тебе нужно полулежа лечь и принять жаропонижающее, давай.

Она послушно выполнила мою просьбу, когда я наклонился к ней, чтобы поправить подушку. Наши взгляды встретились, и я увидел, что она выглядит вялой и заплаканной. Её покрасневшие глаза говорили о том, что она простужена и расстроена.

Я снова нежно поцеловал её в лоб и тут же отстранился.

— Ждем десять минут, затем снова будем измерять температуру. Она послушно кивнула, а я сел напротив на стуле и решил разговорить её, чтобы она не заснула. — Ты кушать хочешь? Я там еды заказал домашней, ребята привезли.

— Нет, совсем нет. С самого утра аппетита нет… — Смотря на него, говорила она, опустив глаза.

— Ты вообще ничего не ела? Ты чего, совсем что ли, я сейчас пойду забирать, а когда уже вернусь сюда, я заставлю тебя съесть порцию супа. Там даже есть облепиховый морс.

— Ты серьезно? — Слегка улыбнувшись, спросила она.

— Я серьезно. — Улыбнувшись в ответ, ответил он.

— Тогда лучше морс, я и вправду не хочу есть, лучше буду пить много жидкости.

— Хорошо, хоть на что-то ты согласилась. Я пойду, а ты не вставай, лежи и отдыхай.

Адам вышел, его не было минут семь, и она снова дала волю своим мыслям и эмоциям, которые охватили её. Во взрослой жизни всё оказалось намного сложнее. Мир словно стал незначительным для девушки.

Ощущение потери близкого человека — очень странное чувство. Узнав, что единственного близкого человека в её жизни не стало, внутри было тяжело, день завершался для неё потерей, теперь она одна в этом большом доме, в глазах девушки затаился страх, который она старалась откинуть на второй план, но никак не получилось. Алифнет это начинало злить.

Нужно взять себя в руки и успокоиться.

Нужно продолжать жить и быть сильной, лить слезы можно бесконечно, долго, теперь он рядом с мамой. Они всегда будут в её сердце, рядом…

— Отец… мой отец… — плача шептала она себе под нос, сжимая пухлые губы, смотря с тоской на кардиган, который Адам снял с неё, бросив на пол, как вдруг заметила входящего Адама с полным графином морса и, резко отвернувшись, смахнула слезинки.

Он молча поставил графин со стаканом на тумбу рядом с Алифнет, затем снова вышел и вернулся с глубокой миской и марлевой тряпкой в руках, обойдя кровать с другой стороны, он сел на край кровати ближе к ней, затем он взял термометр и так же безмолвно подал ей, чтобы та померила температуру. Она же в ответ рассматривала его, уже сдерживая свои эмоции, шмыгая, наблюдая за каждым его движением, парень, заметив это, он дождался сигнала термометра и начал с ней разговор:

— Алифнет, у тебя тридцать девять и пять. Пей больше жидкости, сейчас будем понижать её.

Девушка продолжала на него смотреть и выполнила его рекомендацию.

— Ты пей пока, а я кое-что хочу сказать тебе… — Окунув тряпочку в миску и оставив её там, он снова поднял свои глаза на девушку. — Ты можешь