— Ну вы же вчера ночью в саду… — Адам дал подзатыльник парню.

— Ай!

— Тебе какое дело, что было, моя она теперь. Уяснил?

— Уяснил.

— Ну всё, я поехал. — Придерживая дверь автомобиля, он остановился, его отвлек звонок мобильного.

— Ты привезешь её обратно? — спросил его Алекай.

— Тише.

Отвечая на звонок, перебил его Адам.

— Здравствуйте, Далва, что-то случилось? Почему вы звоните с мобильного дяди Нодара?

— Здравствуйте, Адам… — всхлипывая, говорила женщина. — Алифнет не рассказала тебе?

— Нет, что случилось? Что с вашим голосом, почему вы плачете?

— Господин Нодар ушёл. Его больше нет с нами.

— Как… — Выражение его лица сменилось на какое-то удивленно-испуганное, а руки затряслись. — Я могу помочь вам? Если вам что-то понадобится, то, пожалуйста, звоните мне, я помогу…

— Адам, будьте рядом с Алифнет сейчас, главное — это. Она не знала, что её отец был болен, девочка сломлена, теперь она осталась круглой сиротой…

— Боже, ещё она не отвечает на мои звонки, понаблюдайте, пожалуйста, за нашей Алифнет, я очень переживаю за неё.

— Хорошо, я буду рядом… До свидания, Далва.

— До свидания.

Их разговор закончился, но выражение лица Адама осталось таким же удивленно-испуганным. Он не мог нормально соображать, эта новость заставила его впасть в ступор-транс…

Новость о смерти Нодара заставила его снова ощутить потерю родного человека. Нодар стал для него как отец, даже изредка он его назвал так: «Отец Нодар».

Парень многим делился с ним, а тот же давал ему советы, поддерживал. Потеря Нодара пеплом осела в его сердце, пополняя коллекцию самых дорогих ему людей в памяти его сердца.

— Ты чего? — Смотря с приоткрытым ртом на друга уставился Алекей, а тот продолжал молчать, усевшись в машину и уставившись, смотря в одну точку, вспоминая прекрасные моменты с мужчиной и его последние сказанные ему слова.

— Я, я поеду… — Заводя машину, нервозно Адам.

— Ты куда в таком состоянии? Я тебя не отпущу! — Обеспокоенно смотрел Алекей, рассматривая его.

— К Алифнет, придурок! У неё отца теперь нет, одна осталась. Черт, она даже не знала о его болезни… — Захлопнув дверь, он дал по газам и отправился к дому любимой.

* * *

Перешагнув порог своего дома, я ощутила шлейфом запах папы…

Знаете запах, который есть у каждого в своем доме, такой теплый и приятный.

Оставив у порога сумку со своими вещами, я медленно поднялась по лестнице в комнату отца. Надеясь на то, что открою дверь и там будет мой папа, который с улыбкой встретит меня и обнимет после долгой разлуки…

Как это случилось, я не понимала. Все это время отец был болен, а я не заметила даже этого…

Смерть — это страшное слово, которое преследует меня всю мою жизнь. Я всегда боялась потерять отца и по сей день скучаю по маме.

Посмотрев на тумбу рядом с кроватью, я прилипла взглядом на фото моих родителей.

— Он до последних дней любил тебя, мама…

Слезы лились из моих глаз, обжигая губы и кожу моего лица. Затем в комнате я увидела его любимый кардиган, который он очень сильно любил надевать в прохладную погоду на прогулку со мной. Сняв его со спинки стула, я накинула его себе на плечи и, сев на кровать, продолжала вдыхать запах папы… — Я не смогу обнять тебя, папа… Не снимая кардиган, я укуталась в него и легла на кровать, скрючившись, как ребенок в утробе матери, прокручивая все мысли, которые окутали меня в голове. Болезнь и смерть, новость о которой я узнаю от совершенно другого человека, как я могла не заметить его болезни и его состояние. Он долго мучился, терпел, скрывал всё это от меня.

— Что же за дочь я такая…

Я так давно его не видела, мне его так не хватает, в груди у меня похолодело, потяжелело, я то закрывала, то открывала глаза в надежде страшного сна, который происходил со мной, я сейчас проснусь, и он появится, будет сидеть передо мной. Но нет, этот сон оказался для меня жуткой реальностью, в которой я проснулась сиротой. Я не понимала, как так, человек умер и его нет нигде. Его запах до сих пор ощущается…

Входная дверь громко захлопнулась.

Я вздрогнула, зажмурив еще сильнее глаза, из которых медленно продолжались литься слезы, и продолжала лежать на кровати, ухватившись за папин кардиган.

— Алифнет. — Донесся с нижнего этажа голос Адама и шаги, которые исследовали каждую комнату нижнего этажа, выкрикивая мое имя.

Я понимала, он скоро поднимется в комнату отца и найдет меня, увидев меня в таком состоянии. Да и сама я не хотела его видеть, он всё знал об отце и скрывал это от меня столько времени.

Мои действия происходили быстро. Я встала и выбежала на террасу, и заперла за собою дверь, спрятав ключ в карман. Я отошла от двери и спряталась за спинкой кресла, опершись спиной о стену, укутавшись в кардиган. Погода становилась пасмурной, надвигалась гроза, начался сильный ливень, который частично попадал внутрь террасы, задевая меня, но мне было всё равно, я старалась отвлечься от голоса Адама, который выкрикивал моё имя в поисках меня.

Родственники со стороны отца захотят завладеть этим домом. Они переедут в него и будут жить тут, мечта гнилых родственников воплотится в реальность. Они давно мечтали завладеть богатством Нодара Циклаури. Теперь она думала об этом, что же ей делать, как не подпустить злобных родственничков близко к себе и не дать отобрать им долгие годы труда и старания отца, фонд и компанию, в которой они с Адамом были партнерами. Точно, только Адам и сможет помочь ей.

Звуки стали доноситься уже из комнаты отца, я обессиленно прикрыла рот ладонью, чтобы он не услышал звук моих всхлипов. «Алифнет, я знаю, что ты тут. Открой её, будь добра», — стояв за дверью, крикнул он.

Но ответа не последовало.

Я обессиленно продолжала сидеть, чувствуя дрожь по телу. Голова ужасно болела, сил для слез уже не осталось. До меня доносились повторные крики Адама и звуки попыток выломать дверь.

— Алифнет, открой! Иначе я сломаю эту чертову дверь! — уже со злостью кричал он.

Дверь была пластиковой, и чтобы тот разгромил тут всё, ей не хотелось. Он нашёл её, скрываться было уже бесполезно. Опираясь руками о стену, я медленно поднялась и встала на ноги, почувствовала, как мои виски пульсируют от боли, всё вокруг плыло, но я продолжила идти к двери, чтобы открыть её, и, подняв глаза, я видела Адама, смотревшего на меня с болью