в бою собственной кровью. Пока не война, вы ползёте безопасной тропой, где вам грозит лишь натереть локти и колени, да, возможно ещё, царапина на не в меру оттопыренной заднице. А вот в бою, как правило, у воина нет роскоши выбирать лёгкую дорогу.

— В воинской–то части учебная полоса в пыль растёрта, а сейчас мы по траве так зеленью извазюкаем гимнастёрку и шаровары, не отстираешь потом, — пожалел новенькую форму Пловец. — Потом на парадном плацу, за неопрятный вид, влетит от взводного.

— А знаете, почему бывалые солдаты старались не менять выцветшие, потёртые гимнастёрки на новенькие? — поделился опытом, полученным в кадетском училище от ветеранов прошлой Великой войны, Матвей. — Инстинктивно, враг берёт на мушку в первую очередь более яркую цель.

— Тогда я готов натирать травой гимнастёрку до дыр, — рассмеялся Пловец. — Всё же на один шанс будет больше выжить в бою.

— Веди за собой, Кадет, — вызвался первым следовать за лихим командиром Марафонец, страстно желавший одолеть свой страх.

Матвей оглянулся на вдалеке ковыляющего к отряду толстенького старлея.

— Противник не решится преследовать нас под стрелковым огнём, поэтому двигаемся ползком вдоль насыпи, не спеша, — Матвей достал из–за голенища сапога нож. — Возможно, поле заминировано, необходимо, втыкая лезвие ножа под углом, прощупывать почву и осторожно раздвигать траву, опасаясь проволочных растяжек.

— А нам ножи не выдали, — не подумав, растерянно брякнул Марафонец.

— Каску надень, — шутливо постучал костяшками пальцев по лбу ротозея Шах.

— Да, можно воспользоваться штыком, — виновато улыбнувшись, исправился боец.

— Первым двинусь я, — опустился в траву возле начала пограничного бруствера Матвей и показал, как прощупывать землю по ходу движения, а затем оглянулся: — Потом будем сменяться, чтобы не терять темп от усталости передового бойца. Следуем строго по следу сапёра. Голову не поднимать, грудью чувствовать землю, оттопыренную задницу под шальные пули не подставлять — делать всё по науке, которую вам сержант преподал. Отделение, за мной, по одному, марш.

Приминая траву у самого края насыпи, Кадет не спеша двинулся по опасному маршруту. Бойцы, глубоко вздохнув, ложились на живот, зажимали край ремня винтовки в кулак и ползли вслед за бесшабашным парагвайцем. Молодёжь приняла условия опасной игры, каждый понимал, что на фронте будет намного страшнее, надо закаляться в учебном бою.

Первые десятки метров головы новобранцев непроизвольно поворачивались в сторону видневшихся из–за бруствера стволов сосен, с выщербленными отметинами. Однако когда пули засвистели над головой, выбивая фонтанчики пыли из насыпи, стало не до любования лесным ландшафтом. Лица пластунов уже чуть ли не тёрлись щеками о примятые стебли травы, и тыловая часть фигуры вжималась в землю, словно стремилась боронить почву, вспаханную руками и ногами впереди ползущих.

Кадет дал каждому из пехотинцев попробовать себя в роли сапёра, но затем, для ускорения ползучего марш-броска, уже бессменно занял место в голове колонны и повысил темп движения. До правого края стрельбища все подопечные парагвайца добрались в плачевном виде: одежда растрёпанная, гимнастёрки с мокрыми от пота пятнами, дыхание тяжёлое, руки дрожат.

— Ну вот, из боя мы вышли без потерь и ранений, — поднявшись на ноги, отряхнул с формы травинки Кадет, который даже не вспотел, изображая трудный ползучий поход. Ибо, как бы чародей не силился натужно пыхтеть, потеть от плёвой для него нагрузки не получалось.

— Как же так, Кадет, мы на жаре свои фляжки уже до капли сцедили, ты же даже глотка воды не выпил, — оправляя взмокшую от пота гимнастёрку, с завистью глянул на сухую форму командира Шах. — И выглядишь, будто лёгкую утреннюю прогулку совершил.

— Потому и не вспотел, что воду не хлебал, — усмехнулся Матвей. — Да, честно говоря, и привычно для меня в жарком климате воевать. У нас в Сухом Гран–Чако летом можно яичницу жарить на раскалённых солнцем камнях. А тут в Сибири даже летом, как в Парагвае зимой. Ладно, хватит прохлаждаться, от преследования отряд оторвался, но поставленную комбатом задачу ещё не выполнил. Ускоренным пешим маршем направляемся в сторону воинской части. Дабы себя не обнаруживать, скрытно двигаемся по лесу вдоль дороги. Привал устроим на полпути, там и водички попьём из ручья. Отделение, оправиться, подтянуть ремни… Колонной по одному, дистанция один метр, я ведущий, Шах замыкающий, шагом марш.

Отряд гуськом скрылся в лесной чаще, так и не позволив неуклюжему толстенькому старлею, заложившему широкую дугу вокруг полигона, нагнать подопечных. Конечно, если бы по пути не задержка Гусева комбатом, которому приставленный к парагвайцу соглядатай наябедничал о безрассудном поведении Кадета, то, возможно, преследователь и успел бы заметить, куда скрылись ползуны–новобранцы.

Гусев раздосадовано потоптался в конце примятой полосы травы, утёр платочком пот с лица и, прихрамывая, устало поплёлся докладывать комбату. По мнению Гусева, майор удивительно лояльно относился к выходкам Кадета. Тыловику было невдомёк, что боевой командир отлично понимал все манёвры и уловки Кадета. Ведь ясно же, что в ложбинке, вдоль охранного бруствера стрельбища, ползущим новобранцам шальные пули не угрожали, зато чрезвычайно бодрили дух и заставляли прилежно упражняться в пехотном мастерстве. Комбат даже решил тем же маршрутом, под ружейным огнём, партиями прогнать все взводы новобранцев, но только не сегодня. Личный состав батальона необходимо было обязательно до полудня вернуть в расположение части.

Кадет, совершив с отделением марш-бросок, вывел бойцов на край леса возле воинской части и задумал очередную шалость. Со стороны леса охранение было откровенно слабеньким, всего лишь две вышки по углам периметра части. Ночью вдоль забора из колючей проволоки барражировали часовые, но днём они расслабленно вели наблюдение из–под козырьков вышек.

— Товарищи красноармейцы, нам предстоит скрытно проникнуть на охраняемый объект, — собрав бойцов в кружок под кронами соснового леса, поставил дерзкую задачу командир. — Маршрут захода таков: стремительным броском преодолеваем широкую противопожарную полосу и скрываемся в водоотводной канавке, что тянется вдоль забора. Её дно заросло травой и с вышек не просматривается часовыми. Далее проползаем по водостоку под колючей проволокой и по канавке движемся к штабелям старой тары, под их прикрытием выходим к ангарам гаража.

— Но когда будем пересекать перепаханную полосу, нас наверняка заметит часовой с ближней вышки, — заметил опасный момент